Съездила. Забрала. Вернулась. Снова за работу. Она обрадовалась, услышав, что девочки решили обосноваться в мансарде и поковыряться в старых вещах Люциллы. Эш хлебом не корми, дай только примерить старые платья бабушки. Значит, подружки на какое-то время заняты, и можно полностью сосредоточиться на работе в кухне.
Айрис была так погружена в привычные дела, что не сразу услышала перезвон старых колокольчиков, висевших на стене прямо над ее головой.
Наконец настойчивый звонок обратил на себя ее внимание. Кто-то стоит у парадной двери. Это не Джун, сразу подумала Айрис. Та уехала в соседний город за покупками и вернется не раньше чем через час. Кто же тогда?
— Иду, иду, — прокричала на ходу Айрис, не потрудившись снять свой рабочий фартук.
Она быстро прошла по темному коридору, затем по каменному полу просторного холла и направилась к массивной дубовой двери. Кто-то, стоящий со стороны улицы, не выдержав, начал барабанить в дверь.
— Простите, что заставила вас… — проговорила Айрис, поворачивая запор, и осеклась. Она почувствовала слабость в коленях и в поисках опоры судорожно схватилась за бронзовую ручку двери. Лицо покрылось мертвенной бледностью. Айрис не верила собственным глазам. На пороге дома рядом с агентом по недвижимости господином Рейсом высилась крепкая фигура Филиппа Бартона.
В огороде, примыкавшем к кухне, гулял ледяной ветер. Стараясь не обращать внимания на его резкие порывы, Айрис изо всех сил пыталась воткнуть вилы в подмерзшую землю. Она выращивала фрукты и овощи в своем саду из соображений экономии. Это было, несомненно, хорошим подспорьем для тощего бюджета семьи. Хотя нельзя сказать, что ей доставляло большое удовольствие извлекать в разгар зимы из твердой как камень земли лук-порей и пастернак.
С другой стороны, Айрис по собственному опыту знала — ничто так не отвлекает от дурных мыслей, как тяжелая, напряженная работа в огороде. Сейчас, к сожалению, и это занятие не помогало избавиться от тревожных раздумий. Она разогнула усталую спину, чтобы поправить выбившийся из-под шапочки локон золотистых волос.
Что же, скажите на милость, теперь ей делать? Этот вопрос не давал покоя с того самого момента, когда на пороге дома вместе с мистером Рейсом появился Филипп. Снова и снова эта беспокойная мысль терзала возбужденный мозг Айрис, усиливая ее отчаяние. С того памятного утра минуло уже две недели, но напряжение, в котором Айрис жила в эти дни, не проходило. Животный страх, охвативший все ее существо, сковал природную способность к логическому мышлению. По существу, нервы Айрис находились на пределе, мозг отказывался что-либо воспринимать, кроме одного-единственного факта: в ее жизнь снова ворвался Филипп Бартон. Она жила с ощущением близкой катастрофы…