— Кадровики, как известно, народ, знаете, — уселся на свое водительское место Козлевич. — Сказал, что я его дядя, привез ему бидончик меда…
Услышав эти слова Остап и Балаганов рассмеялись. И Бендер весело отметил:
— Пошли, значит, по проторенному пути? — смотрел на него с одобрением он.
— Да, уж так, — улыбнулся и Козлевич, включая мотор автомобиля. — Кадровичка и нашла дело фотографа и выписала адрес.
— Ну и прекрасно. Попробуем, возможно, он и дома, детушки.
Да, Глеб Михайлович Мацков был дома. После приезда, он решил пару деньков побыть дома, как это принято было, расслабиться. Жил он в двухэтажном доме, на втором этаже в двухкомнатной квартире. Когда компаньоны вошли к нему, то его супруга, хозяйственного вида женщина лет тридцати, приветливо встретила их. И когда Бендер и, сопровождающий его, Балаганов представились, то из другой комнаты вышел к ним мужчина лет тридцати пяти.
Бендер бегло осмотрел его, взглянул на Балаганова, и уточнил:
— Вы Мацков Глеб Михайлович?
— Да, я. Слушаю вас, товарищи, проходите, пожалуйста, присаживайтесь, — баритональным голосом проговорил он.
Мацков был среднего роста, шатен, с открытым приятным лицом. На нем была свободная комнатная одежда, в руках он держал книгу, которую, очевидно, читал перед приходом гостей. Книгу он положил на тумбочку и, приглаживая волосы, подстриженные «ежиком», повторил:
— Прошу садиться, прошу, товарищи. С чем пожаловали?
— Вы фотограф «Крымгосиздата»? — снова уточнил Бендер.
— Да, им и являюсь, сейчас в отпуске вот… — развел он руки, бросив взгляд по комнате.
— Ну что же… Мы были у вас, говорили с вашим директором по вопросу заказа. А затем решили познакомиться непосредственно с вами.
— Очень приятно, очень приятно, слушаю вас.
— Мы археологи… — и Остап изложил всё то, что он уже говорил директору издательства. — Вот мы и захотели с вами поближе познакомиться.
— И сделать большой заказ, — вставил Балаганов, не оставаясь в стороне от беседы.
— Да, сделать большой заказ для наших многочисленных стендов, не только в Крыму, но и в других городах, — пояснил Бендер.
— Да, это заманчиво, это интересно, как раз я после отпуска и не могу сказать, что чересчур буду загружен.
Бендер уже давно понял, что перед ним не тот Мацков, который им нужен. По возрасту не подходит. Что же, опытный дворцовый фотограф был двадцатилетним? Не мог он быть таким, чтобы графы, князья и знатное дворянство фотографировалось у него. И он спросил:
— А-а, вот скажите, вы, очевидно, потомственный фотограф? — осторожно начал великий психоаналитик, надеясь, что если не этот фотограф ёжик», который им не нужен то, может быть, его отец, брат или дядя наконец, тот Мацков М. С.?