Пока, говорила Екатерина, Ксенофонтов молчал, но когда его спутница замолчала, то и он запросил прощения.
— В Алупку вы отдыхать? — спросил Бендер.
— Нет, зачем же… Мне в гражданскую пришлось здесь бывать, а Екатерина Владимировна, как вам известно служила здесь во дворце. Вот мы и решили после перенесенного горя… похорон дяди… побывать здесь, чтобы немного…
— Да, чтобы как-то… — закивала Екатерина.
— Ну, судьба, судьба нас всё время сводит, — улыбался им Бендер. — Ну, что ж рад был вас встретить.
— И мы тоже, — в один голос произнесли Козлевич и Балаганов.
— Значит, не отдыхать в Алупку? — продолжал улыбаться Остап, всё еще не прощаясь.
— Не отдыхать… Всё посмотрели, повспоминали, товарищи… — обвел взором компаньйонов Ксенофонтов.
— Ну, поскольку мы встретились, — растянул свое лицо в еще большую доброжелательную улыбку Остап и спросил: — Уважаемая Екатерина Владимировна, к тому, что вы мне поведали тогда в поезде, у меня еще вопросик…
— Пожалуйста, Степан Богданович, — с готовностью ответила женщина. — Если знаю…
— Не скажете ли, любезнейшая Екатерина Владимировна где я могу найти дворцового фотографа Мацкина? Что вы можете мне сообщить о нем?
— О фотографе Мацкине? — подняла брови Екатерина. — Что же я могу вам сообщить, я вовсе его не знаю, товарищи. Да, приезжал фотограф во дворец, знаете с треногой такой и с ящиком — аппаратом вот и всё. Фотографировал он Елизавету Андреевну с собачкой и без собачки, только и всего, что я могу вам сообщить, Степан Богданович. А что он, кто он, где он я понятия не имею, — как-то двусмысленно взглянула она на Вадима.
— Ясно, — вздохнул Остап. — Его снимки очень нам пригодились бы для опубликования. Благодарю, вопросов больше не имею. До свидания, не смею вас больше задерживать… — чуть склонил голову Бендер. — И разрешите пожелать вам всего хорошего…
— Так же и вам граждане-товарищи, — кивнула Екатерина.
— До свидания… — взял под руку свою спутницу Ксенофонтов.
— Надеюсь встретиться еще… — промолвил им вслед Остап.
— Возможно, — не оборачиваясь, ответила Екатерина, удаляясь со своим любимым.
После прощальных слов Козлевич сказал:
— Удивительно, Остап Ибрагимович… Вы правильно говорили тогда, что не поехали уж они сюда, вместо поездки к умирающему дядюшке, чтобы покопаться во дворце самим? Удивительно, братцы, вот и встретились мы с ними.
— Нет, ничего удивительного, Адам…
— Как же нет, как же нет, командор, — вставил и Балаганов.
— Нет ничего удивительного скажу и вам, Шура. Ведь эта третья бывшая горничная живет в Ялте, имеет комнату. Так почему же ей не наведаться к месту прежней её службе? В Алупку? Ничего не вижу я здесь удивительного, камрады. И всё же, мои компаньоны… — задумался Остап, идя со своими друзьями по аллее Верхнего парка.