Внезапно дорогу компаньонам преградил человек с фотокамерой типа «фотокор» и просительно обратился к ним:
— Вы не могли бы, товарищи, сфотографировать меня? Я тут все уже навел на то место, где встану. Пожалуйста…
— А что, можно, — согласился Остап, он еще не разу не фотографировал. Но поскольку его мысли всё время крутились возле слов: фотограф, фотолаборант, фотоальбом, его потянуло сейчас сделать снимок просителю.
Незнакомец встал возле платана, а Остап прицелился фотокамерой на него и когда хозяин прокричал: «нажимайте», Бендер надавил на спуск, который тот ему указал до этого. После съемки, незнакомец начал горячо благодарить Бендера, а вставляя новую кассету сказал:
— Попросил ту пару, так им лень было встать со скамейки, — указал он на скамью под развесистой сосной. Там сидели мужчина и женщина. Бендер машинально посмотрел на них и невольно задержал дыхание, как охотничий пес, почуяв дичь. Смотрели туда и его компаньоны. Затем, не сговариваясь, все трое направились к сидящим. Они сидели к компаньонам боком, но когда единомышленники-искатели подошли к скамье, то ошибки не было. Перед ними сидели Екатерина Владимировна и её «Вадым».
— О, какая встреча — радостно воскликнул Бендер.
— Здравствуйте — не менее восторженно выпалил Балаганов.
— Гора с горой, а человек с человеком — провел рукой по усам Козлевич.
Застигнутые врасплох неожиданным явлением своих сухумских благодетелей, Екатерина и Ксенофонтов поднялись и, сделав небольшую паузу, промямлили, как нашкодившие школьники, свои приветствия:
— Здравствуйте…
— Встретились… Вот, здравствуйте, товарищи…
— Вы так неожиданно сошли с поезда? — говорил Остап, внимательно глядя на Ксенофонтова и Екатерину.
— Да, так получилось… — замялась женщина. — Вадим утром вышел из купе… и встретил садящегося в поезд сослуживца… — начала объяснять она.
— Сослуживец садился в поезд на ходу? — сделал большие глаза Бендер.
— Нет, поезд как раз стоял в Ростове… — промямлил Вадим.
— А-а, стоял… — с иронией протянул «газетчик-порученец Асланова».
— Да, стоял, — кивнула Екатерина. — Так этот сослуживец сказал, что мы уже опоздали, дядя умер, и нет уже надобности ехать в Москву… — сочиняла Екатерина. — А надо в Ростов, так как гроб умершего будет перевезен туда и похоронен рядом с его женой, моей тётей… — с горестным видом говорила бывшая горничная графини, а сейчас горничная кают на пароходе Черноморья. — Поэтому мы и поспешили высадиться в Ростове… Вы так крепко спали, — улыбнулась она Бендеру, — что мы не осмелились вас будить. Простите нас за нашу неблагодарность к вам, уважаемый Степан Богданович и вы, уважаемые товарищи, — взглянула она на стоящих рядом со своим руководителем Балаганова и Козлевича.