— «Гализона»?!
— «Гализона», товарищи, — поднял удивленно брови служитель порта. — Утром к нам пришла…
— Откуда пришла, уважаемый? — удивился Бендер.
— Как и ваша «Тринакрия», которая к нам приходила, из Турции, из Стамбула.
Остап с усмешкой посмотрел на своего «брата» Васю, затем сказал:
— А мы думали «Тринакрия», товарищ. Ждем одного коммерсанта… Благодарим, товарищ, — кивнул он выходя.
— Вот это да, Шура, — сказал он когда вышли. — С этим старпомом не соскучишься.
— Что это всё может значит, командор? — заглядывал в лицо Остапа рыжеволосый помощник.
— Старпом не иначе, как на две шхуны старпом, — задумался Бендер, идя к Козлевичу, которого он увидел стоящего возле «майбаха» у вокзала.
— Ну что, Остап Ибрагимович, — спросил автомеханик.
— А что, Адам, вас сейчас удивит наше сообщение. Это не «Тринакрия», а «Гализона», наш поднадзорный и поднялся на её борт.
— Здорово, выходит он служит на двух кораблях? — усмехнулся Козлевич.
— Выходит, детушки, выходит, — продолжал размышлять Остап великий предприниматель-искатель.
— Командор, может, пройдем на причал и понаблюдаем? — снова заглянул в лицо своего предводителя Балаганов.
— Да, понаблюдаем. Только не на причале. Чтобы пройти туда, надо будет объясняться, с пограничниками, а с борта судна нас тоже увидят. Предлагаю, как вы часто говорите, господин стивидор, что уже пора и пообедать. Идем, камрады, в тот верхний вокзальный ресторан и устроимся так, чтобы нам была видна эта самая «Гализона» со своим старпомом — другом Мишеля Канцельсона со шхуны «Тринакрия». А машину, Адам, подгоните к проходной порта, дайте пару рублей охраннику, чтобы он понаблюдал за ней, и порядок.
— Это дельное указание, Остап Ибрагимович.
В ресторане компаньоны заняли столик у большого витринного окна из которого открывался вид не только на причал, но и на трап, спускающийся с «Гализоны» на пирс. И когда их заказ был выполнен, приступили к обеду.
Балаганов попытался что-то сказать, но Остап его приструнил:
— Давайтё помолчим, Шура, и поразмышляем над тем, что узнали, а также и о встрече с Екатериной и её «Вадымом». Уж не встречался ли этот русско-турецкий старпом-двухшхунник с ними?
— Я думаю… — начал сочно чавкать кусочком мяса Балаганов.
— Что же вы думаете, Шура? — взглянул на него Бендер.
— Постойте, — неожиданно произнес Козлевич и хотел встать, затем придвинул стул к окну и молча указал на «Гализону». Все последовали его примеру и увидели.
По трапу со шхуны в сопровождении конвоя спускалась процессия, к подъехавшему «воронку». Впереди этой необычной группы шел дюжий молодец с наганом в руке и в черной кожаной куртке-униформе чекиста, за ним шествовали со связанными руками за спиной ссутулившийся мужчина, который сопровождал гроб, монахиня с откинутым капюшоном черного пыльника, за ней и другая в таком же одеянии.