Ольга со страхом ждала, когда Эдуард не справится с крутым виражом и они, ломая невысокий бордюр, рухнут туда, откуда возврата нет.
Когда Ольга увидела стоящий впереди автомобиль с характерной окраской ГАИ, она обрадовалась, решив, что теперь-то ее бывшего мужа обязательно задержат, а ее освободят.
Но Эдуард тоже увидел машину милиции и резко затормозил возле нее.
— Выходи! — приказал он не терпящим возражения голосом. — Пусть тебя везут в город вот эти блюстители порядка.
Ольга, не подозревая ничего дурного, спокойно вышла из машины и направилась, как она думала, к гаишникам.
Но вместо них она увидела Цвяха, который когда-то лично угрожал ей всеми карами, если она не ляжет в постель с тем вельможей, которому она, как на грех, очень понравилась. Рядом с ним, гнусно ухмыляясь, стояли Амбал и Битюг. Этих она тоже хорошо знала.
«Ловушка! — мелькнула у нее мысль. — Надо бежать!»
Она бросилась обратно к машине Эдуарда, но дверь оказалась закрытой наглухо.
— Открой! — закричала Ольга в ужасе. Но Эдуард ей в ответ показал фигу.
Ольга попыталась убежать, но Амбал с Битюгом перекрыли ей путь к отступлению. Они медленно с двух сторон приближались к ней, плотоядные улыбки делали их похожими на неизвестных науке зверей.
Ольге ничего не оставалось, как подойти к Цвяху и спросить прерывающимся от ненависти голосом:
— Что вам от меня нужно?
— Поняла, что тебя катали не просто так? — ухмыльнулся Цвях.
Он достал из «дипломата» лист бумаги с отпечатанным текстом.
— Придется подписать вот эту бумагу, и ты свободна! — сказал он, протягивая лист. — На свободу с чистой совестью!
Ольга машинально взяла протянутый ей лист и прочитала текст. Ужас охватил ее. Она даже почувствовала, как побежали по спине мурашки.
Это было заявление в прокуратуру СССР, в котором Ольга обвиняла Оболенцева в том, что он склонил ее угрозами к сожительству, что она была вынуждена даже делать от него аборт, потому что, узнав о будущем ребенке, следователь заставил ее пойти к врачу. В конце заявления Ольга просила Генерального прокурора принять самые строгие меры по отношению к негодяю и развратнику.
Прочитав «собственное» заявление, она разорвала лист с текстом на мелкие клочки и бросила их на ветер, который тут же унес их в пропасть.
Цвях невозмутимо, словно того и ждал, достал второй такой же лист бумаги.
— Либо ты подписываешь, либо…
— Не-е-ет!.. Ни за что! — отрезала Ольга.
— Либо ты подписываешь, либо… — и подняв голову Цвях кивнул Амбалу и Битюгу.
Те мгновенно, будто всю жизнь только этим и занимались, схватили Ольгу и сорвали с нее кофточку и лифчик.