Очередной раз сообщив Оболенцеву, что согласие от вышестоящего Совета о лишении его подопечных депутатской неприкосновенности еще не получено, Александр Петрович, тем не менее, с особым воодушевлением провел сегодня с ним разговор. Это обстоятельство не ускользнуло от Оболенцева.
Прогуливаясь по опустевшей осенней набережной и всматриваясь в свинцовые волны прибоя, с шумом обрушивавшиеся на берег, он все время вспоминал разговор, вкладывая в интонацию Кондаурова особый смысл.
Первый раз в серьезной работе Оболенцев увидел его в 1976 году в Узбекистане, когда им поручили расследовать дело Насретдиновой. Тогда этот уже немолодой человек, а был он старше Оболенцева лет на пятнадцать, демонстрировал им не только высокий профессионализм, но и завидную работоспособность. Брюнет с пышными черными бальзаковскими усами, прекрасный рассказчик и заядлый нумизмат, он вызывал к себе расположение коллег и нравился женщинам.
Оболенцев по ступенькам спустился ближе к воде и поднял гальку. По конфигурации она была очень похожа на ту, которую они нашли летом в бухте вместе с Ольгой. Он покрутил камень в руках и, размахнувшись, бросил далеко в море. Опять выплыло из морской пучины лето, вспомнилась Ольга и их редкие прогулки к этому месту.
Неожиданно напротив него остановились ехавшие по набережной две машины. Из одной выскочила знакомая ему певица из варьете — Наталья. Она подбежала к самому берегу, шаря в сумочке.
Увидев Оболенцева, она его сразу узнала. Он дважды допрашивал ее по делу Юрпалова. Будучи в хорошем подпитии, Наталья, не церемонясь, подскочила к нему.
— Эй вы, Мегрэ! Послушайте, у вас есть мелочь? Ну что вы смотрите? Любые монетки… разменяйте! С меня все, хватит!.. Все к черту!.. Вперед, в Париж!..
Оболенцев молча протянул ей несколько монет. Она схватила их и бросила в море. Затем, достав бумажные купюры, небрежно скомкала их и тоже бросила в море.
— Все… Через неделю вы меня уже здесь не увидите. Так что если надо, можете еще разок меня допросить… Пока не поздно!.. А вы вообще-то своими допросами чего-нибудь добились? Только расшевелили осиное гнездо!.. Одних «шестерок» и пересажали!.. Паяц вы, жалкий паяц!
Не прощаясь, певица так же стремительно покинула берег, как и появилась.
Яркий луч прожектора, гуляя по морю, скользнул по прибрежной полосе и на какое-то мгновение задержался на фигуре Оболенцева, одиноко застывшей на пустынном берегу. Ослепленный ярким светом, он отвернулся и увидел, как волны прибивали к камням брошенные певицей деньги: рубли, пятерки, десятки…
Осенний город жил обычной жизнью — кто-то работал, кто-то отдыхал, кто-то стоял в очередях. Оболенцев с Ярыгиным собрались идти на обед, когда нарочный доставил конверт, адресованный лично Оболенцеву. Он вскрыл его и, достав депешу, стал читать вслух: