— Кто они?
— Борзов и компания.
— Ну, а какое отношение они имели к делу «Океан»?
— Не забывайте, что город — еще и морской порт, откуда суда идут в капиталистические страны.
— И что?
— А то, что на судах у них есть свои преданные люди, — намекнул Майер.
— Контрабанда?
— И в крупных размерах, — усмехнулся Майер, — как пишется в приговоре… Вы помните, с чего началась раскрутка дела «Океан»?
— На таможне вскрыли банки с сельдью, а там оказалась черная икра!
Майер покровительственно рассмеялся.
— И что вы по поверхности скользите все время! — заявил он. — А до глубины никак не доберетесь.
— Просветите! — нахмурился Оболенцев.
— Понимаете, Кирилл Владимирович, для того, чтобы с помощью икры хорошо жить, надо делиться. Потому что большое начальство, приезжая на отдых, все видит. А порой кое-кто и напишет… Отцы города это хорошо усвоили. Сами жили и большому начальству помогали. Ниточка ой как высоко тянулась…
— Ну, а вы к этой игре какое отношение имеете?
— Помните «Золотого теленка»? У каждого босса всегда есть под рукой свой зиц-председатель. Когда вы тогда так рьяно взялись за дело, то очень многих напугали. Вот тогда-то вам и стали сдавать «шестерок», разыгрывая свой сценарий, — резюмировал Майер.
— И вы были одним из зиц-председателей?
— Нет, конечно! — загрустил Майер. — Но наш зицпредседатель вовремя смылся.
— В Израиль? — пытался угадать Оболенцев.
— На тот свет! Тогда наш тайный совет постановил сдать меня.
— Почему?
— Во-первых, у них появилась возможность вторично продать место директора ресторана «Москва», — стал загибать пальцы на руке Майер, — за которое, можете мне поверить, я заплатил совсем неплохие деньги… Во-вторых, они знали, что я собираюсь «линять», как они любят выражаться, к племянникам в Штаты. В-третьих, я умею молчать, на меня можно было положиться. В-четвертых… а, хватит и трех…
— Все-таки что же в-четвертых? Тайна?
— Мадам Борзовой не угодил чем-то. Она у нас всем общепитом и ресторанами ведала, — коротко пояснил Майер. — Сам не знаю чем, клянусь, знал бы, сказал, самому интересно.
— И вы думаете, что это она приказала вас сдать?
— Трудно сказать, кто был инициатором этого хода, — спокойно произнес Майер.
— Вон куда мы приехали! Но вы мне так и не дорассказали историю своего исчезновения из списков живых. Двадцать «штук» отдали?
— Откуда? — засмеялся Майер. — Рублей у меня уже не было, но в обиде они не остались…
И Майер поднял руку с покалеченным безымянным пальцем, в которой он держал сигарету.
— Камешек? — уверенно спросил Оболенцев.
— Фамильный! Четырехкаратник… голубой воды! Едва с пальцем не взяли…