Дежурный, читавший книжку за столом, когда Надеинов с Оболенцевым вошли в помещение, испуганно вскочил на ноги и поспешил открыть ее. Как только они вошли в сводчатый зал, заполненный скульптурами, иконами, живописными полотнами и множеством коробок, он аккуратно закрыл дверь.
Надеинов, дождавшись, когда дверь за ними прикроется, открыл папку с документами и достал фотографию Майера, снятого на фоне гостиницы «Империал». Возвращая ее Оболенцеву, он спокойно произнес:
— Значит, Майер жив. Свое слово в деле «Океан» он все же сказал.
— Думаю, что это было не последнее его слово, но уже в новом деле, — также спокойно заметил Оболенцев.
— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Надеинов.
— Мне кажется, Майер не остановится. Он будет собирать информацию там. Как только узнает, что дело принято к производству, перебросит ее в Союз, — пояснил Оболенцев.
— Это безумие! Он что, не понимает, что все эти его бумажки здесь никакой доказательной силы не имеют? Ведь он может нам все дело погубить! И не только дело… — возмутился Надеинов.
— Да все он понимает… Но старик одержим. Я сам, по правде говоря, боюсь, как бы из-за его усердия нам политику не пришили, — проговорил Оболенцев.
— Вот-вот. Поэтому нам это дело надо раскрутить в сжатые сроки! И никаких контактов с Майером. У нас у самих достаточно сил, чтобы поднять дело! Вы поняли? — твердо спросил Надеинов.
— Конечно, — лаконично ответил Оболенцев.
— Ваше главное преимущество — это внезапность, — продолжал Надеинов, — ну, а когда они опомнятся… Держитесь! Для посторонних ушей ту часть дела, которая будет разрабатываться по наводке, назовем операцией «Империал»!
— Хорошее название, — подметил Оболенцев.
— И еще. Советую вам не останавливаться в центральных и интуристовских гостиницах.
— Я уже забронировал гостиницу цирка. Номера подешевле, прослушивать и пасти там сложнее, — доложил Оболенцев.
Надеинов подвел Оболенцева к одной из картин, на которой была изображена панорама ада: сатана, огонь, черти, мучащие грешников.
— «Ад», школа Босха! — Надеинов внимательно рассматривал картину. — Вам ничего не напоминает?
— Наверное, то же, что и вам, Виктор Сергеевич, — место, где Десять Заповедей преследуются по закону, — дипломатично ответил Оболенцев.
— Надеюсь, вы помните, что в этом сюжете дьявол — фигура положительная? — напомнил Надеинов. — Довольно смело в эпоху инквизиции!
— Разумеется! — скромно подтвердил Оболенцев.
— Что ж, тогда будем считать, что инструктаж состоялся, отменяйте постановление о прекращении дела! — отчеканил Надеинов. — И теперь уж тщательно и, главное, доказательно исследуйте все. Только осторожно.