На самом деле нам необходимо услышать: «Да, жуть. Действительно тяжело. Помню свою школу, это было чудовищно». А когда мы минут пятнадцать постенаем и поизливаем душу, нам станет полегче: «Ну что, все? Давай, теперь соберись. Пора попытаться еще разок. Да, это действительно трудно. Но ты можешь это сделать». И может быть даже: «Я помогу».
Если вы ответили на одну или обе части пятого вопроса «нет», то как вы думаете, изменилась бы ваша жизнь при наличии такой нежной, но твердой поддержки?
6. Выручали ли вас, когда вы не могли с чем-то справиться – и без упреков?
Этот вопрос тоже состоит из двух частей:
6а. Выручали ли вас? Если вы попадали в беду и звали маму и папу, помогали ли они вам? Большинство ответит «да».
6б. …и без упреков? Вот это вряд ли. Кто не помнит нахлобучку, которую задали родители, вытащив за шкирку из опасной ситуации, куда мы рискнули влезть по беспечности или из авантюризма? Главным образом их гнев был вызван тревогой и болью, родители хотели уберечь нас от неприятного, но при этом бесценного опыта совершения ошибок. Отчасти так могло проявляться смущение из-за того, что наше поведение бросает тень на них. Но попытаться сделать что-то и натворить ошибок – сложный урок, который выучивают самостоятельно. Все, что могут тут учитель или родители, – указать на это. Гнев и упреки, которые обрушиваются на человека, уже извлекшего опыт из совершенной ошибки, только бьют по достоинству и желанию пробовать снова. Но как же редко нам говорилось: «Ошибки не означают, что ты плох. На ошибках учатся».
Ответив «нет» на шестой вопрос, задумайтесь, как бы изменилась ваша жизнь, если бы вам говорили именно это?
А теперь самый важный и трудный вопрос:
7. В вашем окружении были победители, которые радовались вашим успехам?
Кто-то в вашей семье добился в жизни того, что хотел? Не упустил свой шанс, получив его? Радовался, когда вы побеждали?
Такие люди не испытывали смешанных чувств. Они ликовали: «Потрясающе! Еще один на борту! Среди нас одни таланты!»
Почти для всех это звучит как небесная музыка. Мы живем в обществе, где людям невероятно сложно добиваться желаемого, сложно даже поверить, что это возможно и что на это у всех есть право. Растившие нас в большинстве своем не имели ни такой возможности, ни поддержки. Они не добились того, что хотели, и обвиняли в этом либо обстоятельства («суровую действительность»), либо самих себя. Иначе говоря, их чувства по отношению к нашему успеху были противоречивы… Они боялись за нас, если мы все же решались попробовать, так как не могли помочь. Но одновременно и завидовали, и ощущали одиночество, если нам удавалось вступить в мир победителей.