Однажды ночью в Аспене (это было в ту же зиму, о которой я уже рассказывал) выпал снег – и не просто выпал; это был невиданный еще в этом году снегопад. Наутро толщина снежного покрова достигала почти трех футов. Лыжный патруль поднял на перевале вымпел EPIC, что случалось нечасто, и на склоны высыпали снежные гончие, заполнив окрестности эхом своих звонких голосов. Снежными гончими в тех местах называют молодежь, способную по-настоящему кататься при таких условиях. Они живут в грязных гостиницах и зарабатывают на жизнь в барах, на парковках и при спортивных сооружениях; они готовы вытерпеть все ради того, чтобы в редкие дни, похожие на этот, быть на месте.
Они первыми заняли вагончики канатной дороги и, добравшись до вершины, ринулись на самые крутые склоны. Летя вниз, они по старой традиции испускали отчаянные вопли и завывания, кувыркаясь в доходившем почти до пояса снегу, переполняемые восторгом и энергией. Респектабельные туристы и здравомыслящие местные жители, в это время только садившиеся завтракать, слышали эти дикие голоса, проникающие сквозь стены, и испытывали некоторое раздражение. Молодые официанты, принимавшие у них заказы, казалось, забыли об обычной услужливости – доносившиеся со склонов крики были прекрасно слышны и им, и пусть не телом, но сердцем они уносились туда же, в белое снежное царство.
Мое сердце было там же, на заснеженных склонах. Да и мое стареющее тело тоже. Потому что я услышал новости по радио еще до того, как рассвело, и направился прямиком к нашей подруге Лоис. (Моя жена Хилари не каталась.) Я вытащил Лоис буквально из постели, несмотря на слабые протесты ее мужа и детей. В такие дни обычные обязанности и договоренности перестают выполняться. Ваша машина или платье не будет готово к четырем. Салли и Фред не придут в бистро в полдень. В общем, действительно, все правила перестают работать, потому что вступили в силу «Снежные Законы». Таблички, оповещающие о вступлении в силу «Снежных Законов», появляются в такие дни в витринах, в то время как хозяева запирают двери и отправляются в горы. Так я и сказал Лоис и Тому, когда явился к ним в дом в восемь утра без предварительного оповещения. Местным жителям не нужно объяснять всего этого. Том сказал, что согласен сегодня побыть хорошим парнем, потому что у него все равно много работы. Лоис на ходу схватила пончик, и мы отправились. «Спасибо, Том! Пока, Вилли! Пока, Чарли!»
Лоис сорок пять лет, это увлеченная (всем), веселая и спортивная женщина. У нее серьезная работа в New York Times