Это действительно оказалось несложно, нечто подобное мы пробовали, но не в таком виде — нам приходилось настраивать свои хранилища памяти в резонанс с памятью клиента и шаг за шагом сливать его воспоминания в свои копилки. Процесс большей частью происходил автоматически, на уровне рефлексов, но отнимал довольно много времени. Вот так вот просто «вдохнуть» нужный объект, создать его полную копию разом мы никогда не пробовали. А они знали, но не сказали нам об этом. Почему?
Шарик скользнул в меня и тотчас же растекся по сознанию — каждая его частичка устремилась к нужной ей части мозга, создала прочные связи, стала частью моего сознания. Я не просто запомнил все, что он знал, теперь его знания стали частью моих рефлексов, подсознательных реакций.
Чтобы управлять вертолетом мне не требовалось ни малейшего напряжения, я просто умел это, имел огромный практический опыт. Более того, этот опыт был боевым. Где же ты куратор заимел такой опыт, на какой войне до одури летал на вертолете, вытаскивая его из под шквала огня, уходя от ракет, и ныряя в извилистые ущелья, чтобы снять с отвесной скалы остатки разведроты? А может быть он сам получил эти знания точно также в дар? Потом узнаю, если живы останемся.
— Все, я готов перехватить управление! — бросил я Эвелине, усаживаясь в кресло второго пилота, — Давай его на перевязку, а то кровью истечет.
Мои руки привычно ухватили рычаг управления, глаза пробежались по приборам — топлива много, все в норме, можем лететь.
— Почему пилоты попали под контроль? — задумчиво спросила Эвелина, туго бинтуя израненный живот куратора, — Ты их не знал, куратор в глаза не видел, а они готовы были нас убить! Но перед этим запустили двигатель, выполнив приказ куратора. Значит, до какого-то момента они ему подчинялись, а потом чик и все — перешли в другое подчинение.
— Если следовать твоей логике, то до определенного момента ОН был уверен, что сможет справиться со мной внутри базы. Но понял, что мы каким-то образом ускользнули с базы. Кто-то из подконтрольных ему знал, что в ангаре стоит вертолет, готовый к взлету и прибывший с Большой земли. Он связал лапти с сапогами, и понял, что мы будем прорываться именно туда. Но как он взял под контроль пилотов? Ведь их никто на базе не знал!
— Вот именно… сам сказал, я тоже об этом подумала — на базе никто не знал, но там, откуда они прибыли, их очень хорошо знали! Значит…
— … нам труба! — оптимистично закончил я ее выводы.
Мое сознание не сразу отметило факт усиленной работы рук — я щелкал тумблерами и заваливал вертолет в крутой вираж. От нас во все стороны разлетались сигнальные ракеты, уводя в сторону головки самонаведения выпущенных в нас ракет.