— Пройдем! — пообещал я Эве, вытянув веревку до упора.
Наша процессия медленно стронулась с места и, постепенно погружаясь, направилась по направлению уклона бассейна коллектора. Куратор, шумно выдыхая, раздвигал месиво, расчищал дорогу Эвелине. Я старался удерживать все, что могло снова вернуться и коснуться Эвы. Так мы и шли, как водо… точнее уж сказать дерьмолазы, шли долго, время потеряло счет и значение. Осталось только ощущение страшной тоски и безнадеги. Весь мир сжался до размеров достижимых руками. Казалось, что нашему путешествию не будет конца, но внезапно пол начал повышаться, точнее мы обнаружили ступени.
Первым их обнаружил Алексей, он споткнулся и рухнул, потащив за собой нас с Эвой. Невнятно выругался, пошарил руками в субстанции и уже более радостным тоном сообщил о находке. Ступеньки вели в сторону, благодаря ним, мы выбрались на уступ, возвышающийся над потоком. Куратор посветил вперед и у нас вырвался вздох облегчения. Не было нужды снова окунаться в ненавистную субстанцию. Далее вдоль потока шла не очень широкая полочка, по которой один человек мог идти совершенно спокойно. Дальнейший путь прошел веселее, да и субстанция уже не казалась столь мерзостной как в начале пути. Правду говорят, ко всему привыкаешь, если долго пользуешь. Жизнь познается в контрастах.
Странное существо человек, только что помирал от страха и ненависти и тотчас же, едва страхи остаются за спиной, вспоминает анекдоты, чтобы смеяться до упаду. Ну, вспомнился, что я могу с собой поделать. А раз вспомнился, сил нет, как хочется поделиться им с окружающими.
— Хотите анекдот старый? Очень по нашей ситуации.
— Давай, трави! — разрешил куратор, — Нам сейчас хоть анекдоты слушать, хоть песни петь, лишь бы тоску развеять.
— Значит так. Приходит к директору цирка мужик и предлагает новый номер. Директор его спрашивает, а что собственно вы делаете? Я работаю на контрастах, — отвечает мужик. А на примере можно? Конечно: на середину арены вывозят большую бочку с дерьмом. Гаснет свет, в бочку падает тяжелое ядро и все зрители в дерьме. Так что же тут интересного? — возмущается директор. Вот! — продолжает мужик, — Тут зажигается свет, и выезжаю я на белом коне в белом смокинге.
В первый момент никто не отреагировал на анекдот. Неприятно конечно, но ситуация видимо не располагает к веселью, — подумал я. Напрасно подумал. Первым вздрогнул несгибаемый куратор. Вздрогнул, плечи его затряслись, и он согнулся пополам от неудержимого хохота. Следом тихо сползла по стеночке на пол Эвелина, она смеялась от души, вздрагивая всем телом. Глядя на них, и я потихоньку разошелся. Через несколько секунд на узкой дорожке корчились от смеха три идиота в марсианском облачении. С ног до головы обляпанные дерьмом, вышедшие из ада, идущие в никуда — корчились от смеха, словно нет никаких опасностей.