— Девчоночка, ты вставай! Душа уже твоя намаялась, душу свою с Богами соединяй.
Ведунья златою слюной плюнула, и в девчоночку попала, прямо в уста. Уста озолотились, да осеребрились, и с постели дева вставала, и такое слово отцу в сердцах молвила:
— Ой, тятя, ты же, князь! Днесь настал, день Яровита — духов день. Ясное солнце играет, тонкую саблю взвевает, лютую стрелку пускает, а ты всё сидишь, и Ясное Солнце не славишь да не чтишь! Да ты скорей, тятя, пошли, древны ветки, лечебные, и будешь сам лечить, и тебя похвалой все будут хвалить, что ты лекарь искусный.
Девок, когда они возвращались с горы в село с травами в руках, ожидали поселяне, которым они лечебные травы и раздавали.
Слава Яровиту Богу!
Род Всевышний, породивший жизнь Яви и Нави! Ты есть Бог Богов Наших, и всему Роду Божескому начало. Ты есть Отец-Небо — Сварог, Дед Божий, ты есть Великая Матушка Лада — любовь и рождение Всемирья. Яко Перуна видим тебя в битвах многих, что ведет нас к победам ратным и утверждению жизни праведной. Ты суть святой витязь Веры нашей — Световит, Бог Прави и Яви. Все же вы есть Великий Триглав Веры-Веды нашей. Слава Родным Богам!
* * *
Радомир и его советник выбрали место для предстоящего боя — поле подле тракта, ведущего в Велегош окруженное с двух сторон лесами, где он намеревался спрятать свои резервы из ополченцев.
Дружина князя Радомира заняла центральную позицию. Кметы Калегаста прикрывали их с правого фланга, с левого — кметы с дальних застав под командованием верного гридня. Сыны Агуни и Семаргл примкнули к кметам гридня, дабы меньше привлекать внимания. Всю дорогу Сирин следовала за ними в облике кукши. Как только ирийцы достигли расположения княжьего войска, она вновь обернулась большой серебряной птицей и затянула в небе гимн, некогда написанный Велесом.
Сирин пела:
— И вот Матерь Сва бьёт крылами
По бокам своим с двух сторон,
Как в огне сияя светом.
И все перья её прекрасны:
Черёмные, синие, рыже-бурые,
Жёлтые и серебряные,
Золотые и белые.
И так же сияет, как Солнце-царь
Летает она близ Солнца
И радугой расцветает, —
Той радугой семицветной,
Которая суть — завет богов.
И Перун, увидев её,
Возгремит громами во Сварге ясной.
И вот это — наше счастье…[80] Сирин парила над княжеским шатром — песня лилась из её алых уст. Князь в это время созвал совет, но услышав необычайно красивое женское пение, покинул шатёр в окружении своих соратников.
Увидев Сирина, парящую в небе, бодричи в едином порыве пали на колени и вознесли молитвы Триглаву, Руевиту, Радегасту, Сильнобогу, Яровиту и Семарглу-разведчику.