– Ты?!
– Я, – сдержанно и почти безразлично ответила девочка.
Левушка хватанул воздуха и словно захлебнулся им, не зная, что говорить дальше.
– Да ты… Да… Да ты знаешь…
Девочка наклонила голову набок и смотрела, теперь уже серьезно, на дяденьку, который пытался ее в чем-то обвинить.
– Мой друг сидит в милиции! Из-за твоих ключей! А может оказаться в тюрьме!
– Моих ключей? – удивленно пожала плечами девочка.
– То есть ты сказала, что его ключ… Ты же это сказала?!
– Да. Но я же не обманула. Дальше вы сами…
Левушка смутился. Действительно. Она ведь просто сказала, что тот ключ два дня будет открывать любые двери. А дальше уж они сами – и дубликат заказали, и приключения себе придумали… Чего ж он, собственно, от нее хочет? А! Может, она знает, что делать дальше? Как Игоря выручать? Девочка сидела и, глядя снизу вверх, наблюдала за оттенками эмоций на лице мужчины, что стоял напротив.
– Ты это… Извини, что наехал… – опять заговорил Левушка, сменив тон. – Просто я несколько растерялся. Конечно, ты не виновата, что мы затеяли эту фигню… Но его же забрали за квартирную кражу, которой он не совершал! Даже не заходил в ту квартиру!
– А было бы лучше, чтоб забрали в квартире, куда бы он уже вошел? – хмыкнув, спросила девочка.
Левушка замер. Возможности такого течения событий он за последние сутки почему-то не представил. Но ведь они не собирались что-то выносить, даже если бы кто-то и погорел. Такая была игра. На грани опасности. А иначе – какой же адреналин? Но… Но все равно что-то нужно делать.
Его мысли прервал голос провидицы:
– Собственно, я ему сказала, что из двух ключей один приведет к счастью, второй – наоборот.
– Что?! – оцепенел Левушка. – Ты ему это сказала?!
– Да, – опять пожала плечами девочка.
– Прикольненько, – пробурчал потрясенный Левушка. – Значит, мой приятель решил сыграть в «русскую рулетку»?! Только меня не предупредил…
– Выходит, что так, – вздохнула девочка и повозила носком кроссовки по песку под лавочкой.
– Что ж теперь делать-то?
– Не знаю.
– Но ведь ты… это, провидица, или как?
– Ну-у-у…
– Так можешь и мне что-то напророчить? – цепляясь за последний шанс, спросил Левушка.
– Десять гривень! – нагло посмотрела ему в глаза девочка.
В мужчине-художнике, воспитанном мамой, который был к тому же пацифистом, взыграли совершенно противоположные эмоции. Ему вдруг захотелось схватить за плечи эту девчонку, которая разрешает себе вмешиваться в человеческие судьбы, и трясти ее, пока не скажет, как исправить ситуацию, или сама не открутит события назад (даже такую гипотетическую возможность представлял себе Левушка при том, что все равно не слишком верил во всю эту ерунду), но он сдержался. Последующая волна чувств толкнула его униженно (хотя почему униженно, просто по-человечески!) просить помощи, раз уж она причастна… Запутавшись в своих эмоциях, Левушка потер лоб, снова глянул на девочку и вдруг переспросил: