– Моя дочь утверждает, что ты умеешь читать. Возьми, – сказал он и протянул юноше свиток.
Тамит взял его в руки, развернул и прочел, медленно разбирая знаки. Прикусил губу. Потом посмотрел Анхору в глаза и сказал:
– Тия не могла написать такое.
– Тем не менее она это сделала.
Глаза Тамита блеснули.
– Вы ее заставили!
Анхор устало вздохнул.
– Послушай. Я не желаю тебе зла, как и твоему отцу. Я честный человек и выполню свое обещание. Тебя освободят. Иди куда хочешь. Главное, больше не попадайся на моем пути. Сегодня моя дочь выходит замуж за уважаемого и богатого человека. А завтра уезжает в Фивы. Я желаю, чтобы судьба Тии была прямой как стрела, а не корявой, как ветка старого дерева.
– Выпрямить человеческую судьбу невозможно, как невозможно изменить путь реки или звезд, – заметил Тамит. – Такие деяния неподвластны смертным.
– Не тебе рассуждать об этом! – взорвался Анхор. – Ты – житель болот. Почти что раб! Хватит путаться у меня под ногами!
Он вышел. Тамит рванулся следом, но охранники преградили дорогу.
Юноша вернулся обратно, сел на солому и обхватил голову руками.
Тие разрешили навестить Эте и сообщить о грядущем событии. Подруга была потрясена тем, что Тия выходит замуж раньше ее, и обещала помочь подготовиться к свадьбе. Мериб торопился, и Анхор знал, что им не удастся устроить пышное торжество, но это не огорчало писца. Его дочь уезжала в Фивы, сердце страны, обиталище богов и царей!
Получив свободу, Тамит отправился на болота. Он знал, что ему вряд ли удастся приблизиться к дому Тии средь бела дня. К тому же ему было необходимо повидать отца. Увидев сына живым и невредимым, Шеду безмерно обрадовался. Тамит рассказал, как и почему его освободили, и добавил:
– Я не отдам им девушку. Неважно, что она разбила кувшин с другим мужчиной. Она моя и будет со мной. Если мы окажемся далеко отсюда, надеюсь, тебя и наших людей не тронут?
– Беги. Не думай обо мне. Человек должен следовать велениям своего сердца.
– О чем ты хотел рассказать, отец? – спросил Тамит.
Шеду вздрогнул.
– О том, что случилось через год после того, как умерла Аби.
– Моя мать?
– Она не была твоей матерью.
Тамит едва не потерял дар речи.
– Да, но…
Мужчина крепко сжал губы и судорожно сцепил пальцы. Тамит понял, что отец собирается сделать некое важное и болезненное признание.
– После того как глаза моей жены навсегда закрылись, я сильно горевал. Мне чудилось, что за мной следует тень моей смерти. Те, кто говорит, будто бедные люди могут испытывать лишь ничтожные чувства, неправы. Мое сердце разрывалось от горя, я потерял ту нить, что привязывала меня к жизни. Мои сыновья были уже большими и могли вырасти без меня. Я мучился, не находя себе места, пока не обратился к богам с мольбой или дать мне то, что избавит меня от страданий, или подарить вечный сон. В тот день, проплывая мимо береговых зарослей, я внезапно услышал детский плач. В тростнике застряла небольшая лодка, а в лодке был ты. Совсем голый; ты барахтался и по-кошачьи пищал, потому я и назвал тебя Тамит – «котенок». На вид тебе было несколько дней от роду. На дне суденышка лежало золотое украшение, то самое, которое я тебе подарил несколько лет назад. Я подумал, что, вероятно, кто-то плыл с тобой в лодке и этот кто-то утонул, но у меня не было возможности узнать, как было на самом деле. Я привез тебя домой и стал заботиться о тебе. Укачивал, поил козьим молоком, позднее учил говорить и ходить. Горе отступило. Я полюбил тебя, Тамит, едва ли не больше тех сыновей, что родила Аби. Ты ведь помнишь, что я никогда тебя не наказывал. Мне всегда казалось, что ты другой. Выше, чище, умнее нас. – Он перевел дыхание. – Я тешу себя надеждой, что твои настоящие родители были знатными людьми. Быть может, когда-нибудь боги откроют тебе правду. Береги ожерелье, оно – ключ к твоему будущему.