– Может и призрак то был, не знаю. Только в тот момент он мне живым казался, настоящим. Я и ребёнка в его честь назвала, Савушкой.
– Ну а с книгой что?
– Так сожгла я её, на следующий же день. А ты думал. Страшно мне стало, шутка ли с мертвяком переспать.
Ромка готов был закричать. Он рванулся. Верёвки причинили жуткую боль.
– Развяжи меня, хватит уже, не смешно это, – на глазах парня выступили слёзы.
Женщина, словно не слыша его, продолжила:
– Все в деревне говорили, что неказистый он, незрячий. А он, как подрос, сбежал да всех стариков и старух в деревне и погрыз. Ночью, пока спали. Человек десять их к тому времени оставалось.
– Выпусти меня, сумасшедшая!!! – Ромка кричал, но женщина по-прежнему не обращала на него внимания.
– Тогда-то я его в клетку и посадила, а то сбежит ещё, потеряется. Незрячий ведь он, Савушка мой, любимый. Ладно, пора мне.
Женщина встала и, закинув двустволку за плечо, вышла во двор. Ромка почувствовал, как тёплая струя потекла по его ногам.
Прошло два часа с тех пор, как ушла Анисья. После ухода хозяйки первые полчаса Ромка пытался освободиться, но потом бросил это занятие. Цепь была прочной, узлы завязаны умело, Анисья знала своё дело. Несчастный пленник с ужасом смотрел на снующего из одного угла в другой Савушку. Тот давно проснулся и уже с час метался по клетке. Ромка понимал, что не вырваться Савушке, крепкая клетка, но каждый раз, когда маленькое чудовище поворачивало голову в его сторону, парень вздрагивал:
– Слюну пустил. Проголодался, – Ромка разговаривал сам с собой. Савушка его тоже слышал. Он рычал и скалил клыки. – Ну, точно, жрать хочет.
Ромка посмотрел на искалеченную руку. Савушка погрыз зубами решётку и, улёгшись в уголке, снова уснул. Когда маленький людоед утих, Ромка немного успокоился. Он лежал на соломе и размышлял:
– Прав был Лещинский, не повезло тринадцатому.
Вспомнилась покинутая накануне казарма, вспомнились Дёма и Ряха с его чётками и, конечно же, та злополучная коробка с консервами и водкой.
– Тушёнка. С неё-то всё началось, ею и закончится. Ведь кто я теперь? Не человек, тушёнка – сухой паёк для Савушки.
От подобного сравнения Ромка рассмеялся.