– Как не вернётся? – Анисья усиленно тёрла глаза.
– Слушай, не перебивай. В саду под яблоней копай, свёрток там спрятан, в нём книга.
– Какая книга? Вы про Савелия скажите? Что он? Как?
– Молчи! – зло прошипела бабка. – Сказано тебе книгу найди, та книга людей с того света призвать может. Бери её, теперь она твоя.
Это были последние слова умирающей.
– Старуху в лесу зарыли на деревенском кладбище. Осень была ранняя, а деревья уж почти все пожелтели. Мало было народу, не всем захотелось с колдуньей прощаться, а похоронка на Савелия на следующий день пришла. Ох и плакала я, всё поверить не могла, что не увижу его, а про книгу год спустя вспомнила, когда картошку в огороде копала, стала под яблоней рыть, нашла.
– Ну и…? – Роман придвинулся. – Бред какой-то.
– Бред, не бред, да только не обманула старуха, – в глазах Анисьи вспыхнул огонёк. – Не простая книга та была.
«Она точно сумасшедшая», – Ромка почувствовал резь в животе.
– В туалет бы мне.
Но Анисья не услышала просьбы. Она перенеслась в то далёкое время.
Стерев влажные комья, девушка поднесла свёрток к лицу, понюхала: «Дымом пахнет». Почему-то захотелось выбросить находку, но слова умершей старухи прочно засели в голове. «Неужели и впрямь с её помощью можно мёртвого оживить?», – Анисья вздрогнула, огляделась, вокруг никого и забежала в дом. Плёнка, в которую было завёрнуто ведьмино наследие, была надорвана. Часть листов намокла, раздулась. Анисья раскрыла книгу, снова понюхала: «Сыростью пахнуть должно, гнильём, а тут…».
Ровные строчки, написанные угловатыми буквицами, не расплылись от влаги. Слова читались и произносились легко, звучали словно молебен, словно песня: «Приди, приди, мой суженый. Вернись и надели меня счастьем и своей любовью», – раздалось как будто со стороны.
Анисья не сразу поняла что это её голос, и это именно она призывает мертвеца: «Приди. Приди. Люби. Люби».
В глазах помутилось. Ещё сильнее запахло гарью, да так, что стало трудно дышать. В этот момент пелена, застелившая на время глаза, развеялась, и светлый образ предстал пред ней.
– Прочла я заклинания, и вернулся он.
– Кто он-то?
– Как кто? Савелий конечно. Любили мы друг друга.
Ромка поморщился. Анисья сидела на лавке, мечтательно закатив глаза к потолку:
– После той ночи поплохело мне, замутило, затошнило. Не сразу, но поняла я, что понесла.
Женщина улыбнулась. Ромке стало совсем невмочь.
– От той любви ребёночек и народился, – Анисья посмотрела на лежащего в клетке монстра. Тот спал невинным детским сном, сытый и довольный.
– Хочешь сказать, что ты его от призрака родила?