Правда, это для нашего уха звучит чудовищно? Правда, мы не хотим такого в России? Абсолютная правда.
Вот меня на Би-би-си когда-то резануло, что в сообщениях о терактах не используется слово «теракт». Но мне объяснили, что его заменяют нейтральными, потому что не имеют стопроцентной уверенности, что это теракт, а не, скажем, провокация спецслужб. И пока доказательств нет (выяснять истину — дело суда), они не имеют права.
Если ясна логика врага — есть шанс научиться ему противостоять. Если логику врага запрещено понимать, значит, появится фантом врага, наделенный нашей логикой, и мы будем биться не с врагом, а с собственными стереотипами.
***
Тревожно, что российская элита по знанию мира становится все безграмотнее. Мой знакомый уже верит в заговор против России. Вот он ездит по заграницам, а там все его спрашивают про Политковскую и Марш несогласных: вестимо дело, Береза проплатил. Он уже не верит, что людей просто так, без денег, может интересовать гибель журналиста или избиение мирных граждан, да еще и в другой стране. Хотя бы потому, что давно ничего не делает за бесплатно сам и ничем не интересуется за границей, кроме недвижимости и шопинга. А ведь было время, и он, абсолютно бесплатно, ужасался бойне на Тяньаньмэнь. Было время, перепечатывал самиздат и жаждал знать правду, а теперь кривится на замечание, что устав Би-би-си не позволяет ей заниматься пропагандой («Ну, поговори еще со мной о преимуществах демократии!» — предполагается, умные люди знают, что у демократии нет преимуществ и что в Европе демократии нет).
Он судит мир по себе, а его последний опыт жизни таков, что в закон верят только лохи.
Он нашел себе идеал; он определил врагов идеала.
Пока он не начал с врагами серьезную полномасштабную войну. Но даже за стрельбу по картонным мишеням все заплатят хорошую цену. Абсолютно все — тут уж без деления на погонщиков и стадо. И абсолютно все — и погонщики, и стадо — будут виноваты.
***
Впрочем, это я убежал далеко, а пока есть еще шанс насладиться жизнью (кажется, в наслаждении состоит новейшая российская идея). Чему, конечно, мешает известный страх, у каждого всякий: одни трясутся при виде хиджаба, другие — налысо стриженых подростков, третьи (те, которые в хиджабах или налысо стриженые) — милиции или ОМОНа.
Как они там внутри устроены? Что чувствуют? Про ваххабитов я все же знаю больше, чем про ОМОН.
А потому у меня есть идея, которую пока еще трудно признать подрывной и антигосударственной. Ради уменьшения страхов нужны книги типа «Милиция для чайников», «Нацболы для чайников», «Ислам для чайников», «Быдло для чайников», «Коррупция для чайников». Ну, пусть они выходят в разных издательствах и конкурируют. И мы тогда, зная, сплачивались бы не только кнутом страха, но и пряником радости. То есть враги у нас существовали бы в теории, а хорошие отношения — на практике.