– Граф! Вы?! Как здесь? Впрочем, не время. А где… кровь? – тот рассеянно посмотрел на брусчатку. – А мальчик?!
Безухов, понимая связь, заключенную в словах Андрея о «полководцах» с недавним диалогом, даже обрадовался, на мгновение забыв и площадь, и крики, и безумие, в котором находился уже сутки. Всё это время его принимали то за тронутого, то за пьяного или артиста, но ни разу!., за человека. И он узнавал людей заново. Они же себя – нет.
– Киев! – произнес Пьер и еще раз огляделся. – Киев! Матушка Русь, куда несешься ты?!
– Туда же! – отряхиваясь, бросил парень.
– Вы только послушайте, чего-с насмотрелся я, сударь!.. – он схватил того за руки, – ах, боже мой, боже мой, – и перекрестился. – Ради чего же победы?! Ради чего былые жертвы-с?! Бедный Андрей, бедный Андрей!
– Вы мне? – наш герой окончательно пришел в себя.
– Вас тоже так зовут?!
– Возможно… Но пару минут назад… я был другим.
– Это не случайно! Не просто я встретил вас! Невидимая нить… меж вами и князем! Да-с! Ах, милейший, чего же я насмотрелся, вы не поверите! Никогда-с! Безумие-с! Губернатора! Цепями к столбу! На коленях! И ране были вольнодумцы на Руси… Да хоть Стеньку Разина возьмите! Извольте ж, вешал! Скор на руку-то был, мерзавец! Так и сказать – просто вор! А эти… глумиться… Над семьей, детьми…
– Вот так, Петр Кириллыч, вот так… – Андрей осторожно высвободил руки.
– Да что ж, жандармы? Власть? Безмолвствуют! Извольте защищать-с! Я прямо так и сказал-с! Так в шею вашего покорного слугу, в шею-с! А люди-то смеются! Смеются! Думают – надо мной! Средневековье! Да-с, милейший… А вера?! Где, позвольте спросить, вера? И то наше будущее?! Да за что?! За что-с?
– Будущее, Петр Кириллыч, ваше будущее. Плоть от плоти ваше. В ненависти и разбое! Собирает оброк с несчастных! – Андрей уже двигался вперед, обходя ящики, груды камней и мусора. Дым от горящих покрышек застилал вид на проспект. Безухов едва поспевал.
– Сорок миллионов и все ненавидят друг друга! «Окаянные дни»[17] через сто лет!
– Вы не в себе, сударь! За что-с?!
– Каждый за что-то своё. Вот такое государство несчастий. Уж поверьте, расколоть человека можно на раз!
– Так оброк-то – идолам!
– Им, граф, им…
– Так ненасытны-с! Идолы-то!
– И знамёна, и призывы… – Андрей остановился, ища глазами что-то. – И никто не остановит девятый вал…
– Да веруете ли вы, сударь? – Вдруг воскликнул Безухов.
– Это связано?! – продолжая всматриваться в дым, ответил влекущий гнев, – А вы?!
– Так сызмальства, непременно-с! Да разве ж можно иначе?!
– И я верую. – Молодой человек резко остановился и повернулся к Пьеру. – А вот верите ли вы, что Бог – есть любовь?