– Заело, что ли? – нетерпеливо бормотала Полина, думая, как много знакомых перебралось за эти годы в столицу. И зачем? Москва ей не нравилась. И не только суетой… не суетой, а столпотворением, сумасшествием, безразличием к людям, как казалось каждому попавшему в ее водоворот, но и постоянной «неубранностью», неухоженностью в длинной весне – так получалось, что в другое время там она бывала редко. Весной же, пролетом в уже зеленеющую Европу, Полина с мужем останавливались в столице на пару дней.
В Иркутске снег всегда лежал до последнего, таял быстро, а тепло наступало так же скоро.
Светофор дал «зеленый», и через три минуты они припарковались у бывшего «Гиганта». Перебежав, нарушая правила, улицу, женщины оказались у кинотеатра. Дверь была заперта. «На месте… уже хорошо, – удовлетворенно похлопав по двери, отметила Полина, – не зря ехали». Энергичная не по характеру, а по требованиям жизни, она, даже окажись по-другому, не признала бы столь длинный путь ошибкой, а искала бы кнопку вызова. И нашла: кнопка стонала, вдавленная до упора. Всё было напрасно. Они уже собрались уходить, как дверь со скрипом отворилась, и недовольный мужчина с бородой, в низко надвинутом кепи, показался в проёме.
– Вы по дополнительной смете?
– Да, да, по ней! – Полина уверенно прошла внутрь. Елена машинально следовала за подругой. – А вы кто?
– Сторож. Кому же туточки быть-то? – недовольный голос мужчины прогудел за спиной. Лязгнул засов. – Как на ремонт закрыли, так и сижу бобылем, хе-хе. – Усмешка показалась натянутой и безрадостной, глаз совсем не было видно. – Вот сегодня сказали, вы подойдете. Ну, а я в том кабинете устроился, – он кивнул направо, вглубь коридора. – Вы уж распоряжайтесь сами…
– А как попасть в зал? – видя запертые двери, быстро сориентировалась Полина.
– Дык, ключ есть… как же… без ключа-то. Сейчас принесу.
Сторож заковылял к себе.
– Ну, ты даешь! А если «те» придут?
– Ну и что? Не ювелирный, поди. Переживут.
Подруга уперла кулачки в бок, и сумочка жалко повисла за спиной, словно прячась от стыда и неуемной решительности хозяйки.
– А что ты хотела? Чтоб я правду сказала? Мол, знаете, дедушка, вот здесь, в этом зале, однажды приключилась сказка? И нам хорошо бы повторить? Не разделите компанию?
Елена согласно кивнула.
– Вот… сейчас и отопрём… – мужчина направился через фойе к зрительному залу.
Створка больших дверей с облупившейся краской раскрылась и, пискнув ржавыми петлями, встала на полпути.
– Всё. Дальше не идет. Да вам хватит, – уже веселее проворчал старик, и, поворачиваясь, чтобы уйти, оглядел их снизу доверху, будто оценивая.