– Ты поглянь, ловелас хренов. А глазищи-то какие! Заметила? Уже не может, а чтоб еще и не хотеть, у бога не просит. – Она шагнула было вперед, но тут же остановилась: – Э-э. Постойте! А где свет?
– Да где ж ему быть-то. Тута. – Сторож вернулся, и в темном проеме что-то щелкнуло.
Помигав, будто решая, гореть или нет, одна единственная лампа вспыхнула, едва осветив первые ряды. Чернеющие кресла, уходя вверх, сливались с темнотой.
– И это всё?
– Тут уж, милаи, ничем не помогу. Как говорится, чем богаты… Да глаза-то молодые, – он ухмыльнулся, – чай попривыкнут, попривыкнут… – и, шаркая, удалился.
– Ну, вот… узнаешь? – Полина сделала несколько шагов вперед.
– Да, Поля…
– Лет двадцать меня так не называла. Надо же… Ну, пойдем.
Глаза действительно стали привыкать, и женщины уже видели не только последние ряды, но и стену с чернеющими отверстиями, через которые когда-то, пронизывая темноту вместе с лучом, и упираясь в экран, оживали такие далекие, но дивные персонажи детства.
Они крадучись прошли между кресел.
– Здесь, не помнишь?
– Вроде здесь, – неуверенно ответила Лена.
Кресла жалобно скрипнули. Тишина зала нарушалась каким-то потрескиванием и шорохом под потолком. Где-то в коридоре ухнула дверь. Прошло несколько минут.
– Где мы? – вдруг спросила Лена подругу.
Две женщины лет тридцати пяти оставались сидеть в центре зала.
– В кино. Твоя мама просила сводить. – Полина усмехнулась. – Пошли, – раздраженно добавила она, – сейчас будут запускать на следующий сеанс.
– Какая мама? Какой сеанс? Мы ведь сами решили… там, в кемпинге…
– Зачем тогда спрашиваешь? Мне иногда кажется, ты играешь со мной, – устало ответила Полина.
– С тобой?
– Со всеми нами. Так идем?
– Я спрашиваю, где мы сейчас? Понимаешь? Сейчас!
Вдруг внизу, в полумраке, под самой лампой у дверей что-то шевельнулось. В проёме показался сторож. Он, тяжело ступая, начал подниматься к ним. Подруги замолчали. Старик как-то странно огляделся, будто убеждаясь в собственном одиночестве, и промычал:
– Не выходит? Могу помочь… Извольте браслетик. – Он протянул руку.
– Елена как завороженная начала стягивать бабушкин подарок.
– Постой! – Полина резко схватила запястье подруги. – Пусть объяснит!
– Да, да, – равнодушно согласилась Елена, – объясните…
– Увидеть прошлые ленты – большая удача. В особенности – свою. Ведь фильмы живы. Я-то уж знаю… – сторож поднял указательный палец, – да и вы! – Он посмотрел на Елену. – Ленты-судьбы, помните? Веретена времен, катакомбы… в прошлой книге подробно… подро-о-обно. Они остаются с нами. Мы тоже – прошлое. А впереди – вы уже другие. Кто увидит, так с ума сойдет. Бесконечный сериал, – он усмехнулся, – карнавал масок. Впрочем, всё когда-нибудь заканчивается. Дети, книги и подруги, – мужчина кивнул на Полину. – Будущее и ретро. Но в этом зале можно их менять… – сторож снова огляделся. – Только в этом. В зале детства… – и вдруг ухмыльнулся. – Подруг и мужей тоже. Правда, не каждой.