– Примерно две мили к северу, – сообщил он, выдыхая дым.
– С какой стороны?
– Ищите зеленый почтовый ящик.
Идя к двери, я ощущала спиной взгляд прищуренных глаз.
Суэйни-Крик походила на узкий асфальтовый язык, от самого шоссе круто спускавшийся под уклон. Где-то через полмили уклон сходил на нет, и дальше дорога шла прямо через длинную полосу смешанного хвойного леса. С одной стороны вдоль дороги бежал ручей, такой прозрачный, что можно было различить каждый камушек на покрытом галькой дне.
Направляясь на север, по пути я редко видела признаки человеческого жилья. Затем дорога повернула на восток, начала почти незаметно подниматься в гору, и я заметила просвет между деревьями, а справа от него – проржавевший, но, безусловно, зеленый почтовый ящик. Подъехав ближе, я обнаружила, что на табличке, которая была подвешена под ящиком на двух обрывках цепи, крупными буквами вырезано «БОУМЭН».
Я свернула на эту грунтовую аллею и на черепашьей скорости поползла вперед, всей душой надеясь, что еду к тому самому Боумэну. Кроны высоких сосен и канадских елей смыкались над головой, почти не пропуская солнечного света. Через полсотни ярдов впереди замаячил дом Люка, настороженно припавший к земле, словно одинокий часовой, который охраняет лесную дорогу.
Преподобный обитал в ветхом каркасном коттедже с верандой и крыльцом. Позади – сарай. Все это окружала поленница таких размеров, что хватило бы протопить средневековый замок. Окна по обе стороны от входной двери осеняли пронзительно-бирюзовые маркизы, казавшиеся на общем угрюмом фоне такими же неуместными, как фирменная желтая «М» ресторанов «Макдоналдс» на синагоге.
Палисадник перед домом утопал в черной тени и был устлан плотным ковром листьев и сосновых игл. Его рассекала присыпанная гравием тропа, которая протянулась от самой двери к прямоугольнику камешков в конце дороги.
Я затормозила рядом с пикапом Боумэна, заглушила мотор и включила мобильник. Не успела выбраться из машины, как входная дверь распахнулась и на крыльце появился сам преподобный. Он и сейчас был одет в черное, как будто стремился даже самому себе постоянно напоминать о сдержанности, положенной ему по призванию.
Боумэн не улыбнулся, но каменное лицо слегка расслабилось, когда он узнал меня. Я выбралась из машины и пошла по тропинке. По обеим сторонам ее росли мелкие бурые грибы.
– Преподобный Боумэн, простите, что побеспокоила. Я забыла в вашей машине пакет с покупками.
– Совершенно верно. Он в кухне. – Мужчина отступил на шаг. – Входите, прошу.
Я протиснулась мимо него в полумрак, наполненный запахом подгоревшего бекона.