– Никто меня не посылал, мистер Артур. Я нашла вас благодаря Люку Боумэну.
– Что ж вы не спросили обо всем этом у него самого?
– Преподобному ничего не известно об этом участке – кроме того, что там, по всей вероятности, одно время располагалась туристская стоянка.
– Стало быть, вот как он сказал?
– Да, сэр.
Артур вытащил из кармана ядовито-зеленый платок и отер лицо. Затем бросил мотыгу и заковылял ко мне, сгорбленный, точно гриф-индейка. Когда мужчина подошел ближе, стало видно, что шея у него поросла жесткими седыми волосами и седые пучки торчат из ноздрей и ушей.
– Не знаю, как там сынок, но Тадэуш Боумэн был та еще пиявка. Заправлял молитвенным домом добрых сорок лет.
– Вы были его прихожанином?
– Был, пока не узнал, что все это изгнание демонов и говорение на языках – чистой воды вранье.
Артур отхаркнул мокроту и смачно сплюнул на землю.
– Понимаю. Вы продали свою землю после войны?
– Тадэуш Боумэн все донимал меня – мол, покайся, – продолжал он, словно я и рта не раскрывала, – а мне все это было уже побоку. Чертов дурень не смирился с моим уходом, пока я не прочистил ему мозги под дулом винтовки.
– Мистер Артур, я хотела поговорить о земельном участке, который вы купили у Виктора Ливингстона.
– Не покупал я никакого участка у Виктора Ливингстона.
– В архивах сказано, что Ливингстон передал вам право на владение в тысяча девятьсот тридцать третьем году.
– В тридцать третьем мне стукнуло девятнадцать. Только что женился.
Разговор медленно, но верно заходил в тупик.
– Вы знали Виктора Ливингстона?
– На Саре Мэшэм. Она умерла при родах.
Он отвечал так бессвязно, что я заподозрила старческое слабоумие.
– Те семнадцать акров нам подарили на свадьбу. Таков был уговор.
Он погрузился в раздумья, и морщины, обильно пролегавшие вокруг глаз, стали глубже.
– Мистер Артур, простите, что отвлекаю вас от работы в огороде, но…
– Приданое – вот как это называется. Это было ее приданое.
– Что именно?
– Ну, вы же спрашиваете насчет того участка близ Раннинг-Гоат?
– Да, сэр.
– Нам его отдал Сарин папаша. А потом она умерла.
– Виктор Ливингстон был отцом вашей жены?
– Сара Мэшэм-Ливингстон – так звали мою первую супругу. Мы прожили вместе три года – и все кончилось. Ей едва стукнуло восемнадцать. Ее папаша так горевал, что и сам вскорости помер.
– Простите, мистер Артур.
– Тогда-то я бросил эти места и рванул с Джорджем Хенски через Теннесси. Это он пристрастил меня к возне со змеями.
– А что было с участком возле Раннинг-Гоат?
– Один городской хлыщ захотел его арендовать и устроить там стоянку. Мне эта земля была поперек горла, а потому я сказал: да черт с ним, берите. Деньги-то, по сути, из воздуха.