– Знаю. Я надеялась на везение.
– Ты уверена, что это мужская ступня?
Я изложила принцип работы дискриминантного функционального анализа.
– То есть программа берет твоего покойника и сравнивает с группами, для которых были зафиксированы параметры?
– Именно.
– И эта ступня была отнесена к мужскому полу.
– Да.
– Компьютер мог и ошибиться.
– Очень даже может быть, потому что я до сих пор не уверена насчет расы.
– Это так важно?
– Конечно. Некоторые народности отличаются заведомо мелким сложением. Взять хотя бы мбути.
Примроуз вопросительно вскинула седые брови.
– Это пигмеи дождевого леса Итури, – пояснила я.
– Милочка, у нас в Штатах пигмеи не водятся.
– Не водятся. Но на борту самолета могли быть азиаты. Многие из них меньше ростом, чем уроженцы западных стран, а стало быть, и ноги у них, как правило, меньше.
– Не то что мои копытца сорок второго с лихвой размера. – Примроуз покачала обутой ногой и рассмеялась.
– В чем я совершенно уверена, так это в возрасте. Хозяину ступни было за пятьдесят. Чуть больше, полагаю.
– Что ж, давай проверим список пассажиров.
Она вновь нацепила на кончик носа очки, застучала по клавишам, и на экране монитора появилась таблица прижизненных данных. Внешне она была схожа с предыдущей таблицей – кроме того, что здесь почти не было пустых ячеек. Столбец за столбцом: имя, фамилия, дата рождения, группа крови, пол, раса, рост, вес и множество других параметров. Примроуз щелкнула по столбцу «Возраст» и выбрала сортировку по этому критерию.
На борту рейса 228 «Эйр транссаут» было только шесть пассажиров старше пятидесяти лет.
– Слишком юными призвал их к себе Господь.
– О да, – прошептала я, не отрывая взгляда от экрана.
На минуту мы обе примолкли, затем Примроуз шевельнула курсором, и мы разом подались вперед.
Четверо мужчин. Две женщины. И все – белые.
– Ну-ка, выберем сортировку по расе.
Согласно таблице прижизненных данных на борту было шестьдесят восемь белых пассажиров, десять афроамериканцев, два латиноамериканца и два азиата. Оба пилота и весь обслуживающий персонал – белые. Ни одного чернокожего старше сорока. Оба азиата – двадцати с небольшим лет, видимо студенты. Масако Такагучи, можно сказать, повезло. Ее тело не было изувечено, и ее уже опознали.
– Наверное, лучше зайду в другой раз. Пока что можешь ввести в таблицу возраст – примерно пятьдесят лет и больше. И то, что жертва страдала подагрой.
– Мой бывший тоже страдает подагрой. Это единственная его человеческая черта. – Живот Примроуз всколыхнулся от смеха.
– Хм… можно попросить тебя еще об одной услуге?