— Конечно. Ведь в мире все взаимосвязано! — убежденно произнесла Наташа.
— Натка, это несправедливо, твой закон Космоса нужно выкинуть в Галактику Млечного пути, если он так работает! — продолжала возмущаться Лиля, отодвигая стул для подруги — Не забивай себе голову всякой ерундой! Ты просто с романтикой своих образов расстаться боишься: прозреть и увидеть не то совсем, что себе нафантазировала. Признайся?
— Лиля, да у меня же нет образов! Ну, или почти нет. Я начала слепнуть с трех с половиной лет, не забывай! В это время ребенок едва только начинает запоминать себя и весь мир. Внутри своей души я вижу теперь только цвета и слышу запахи. Вот ты для меня, например, пахнешь ванилью и вишневым ликером.
— Почему ликером?! — Лиля изумленно вытаращила глаза. — Ты же знаешь, я не пью ликер. Только — коньяк или белое вино!
— Лилька, какая ты смешная, господи! — Наташа прыснула, закрыв рот ладонью. — Просто я тебя так вижу, пойми.
— Нет, ты, наверное, точно знаешь, что я по ночам на кухне у пана Януша лазаю в шкаф, за булочками с ванилью! — упрямилась со смехом Лиля. — Но я не могу удержаться, чтобы не попробовать этот вкусняк! Признавайся, Натка, ты что, меня выследила?
Едва сдерживая смех, но, стараясь казаться серьезной, Наташа ответила:
— Ну, знаешь, я давно уже подозревала, что в доме пана Моравски завелся ночной воришка булочек… И потом, лестница так скрипела под твоими шагами! А вставать мне было лень, поэтому я за тобой не следила, не думай. И не скажу пани Власте, куда девалась ее стряпня. Никогда! — Наташа скрестила руки на груди. Официант, подошедший с блокнотом и картой меню к их столику, с интересом взглянул на девушку в темно-вишневом кашемире, с белым шарфом на шее.
— Чего очень желает пани? — на чуть ломаном русском обратился он к ней, безошибочно выделив ее из всей яркой троицы, отличив наметанным взглядом первенство духа, витавшее над девушкой.
— У нас сегодня пир заказывает пан! — легким, небрежным и точным жестом Наташа указала в сторону Турбина. — Мне бы только хотелось горячего бульона, если то можно. — Это было сказано в тон официанту, и он изумленно заломил бровь: она дразнила его или хотела вот так, шутя, поставить на место, уловив при этом все оттенки и огрехи его интонации? Наткнувшись на жесткий, холодный и чуть недоуменный взгляд Турбина, официант едва заметно пожал плечами, и выжидательно замер «в струнке» перед Никитой.
Тот выбрал в меню, вопросительно поглядывая на Лилю, несколько пирожных, орехово — кремовый рулет, пару горячих ватрушек, кофе с молоком… Заказ принесли через пару минут. Чуть в стороне от горки сладостей аппетитно дымилась небольшая чашечка горячего бульона с двумя ломтиками хлеба и сыром бри.