– Что?
– Бу, покажи ему.
Блондин поднес свой мобильник к Симону. На дисплее была фотография. Он узнал больничную палату. Кровать. Спящую на кровати женщину.
– Любопытно не то, что мы знаем, где она сейчас находится, – сказал великан, – но то, что мы ее нашли, да? В течение часа после того, как нам позвонил Иверсен. И это означает, что мы снова найдем ее, где бы вы ни попытались ее спрятать.
Симон вскочил со стула, правая рука рванулась к горлу великана, но оказалась в кулаке, который поймал ее с такой же легкостью, что и бабочку, и сжал запястье Симона.
– Вы должны решить, кто для вас ценнее, Кефас. Женщина, с которой вы делите дом, или эта бродячая собака, которую вы усыновили.
Симон вздрогнул и попытался не обращать внимания на боль, вызванную хрустом собственных костей и фаланг пальцев, прижатых друг к другу, но он знал, что его выдадут слезы. Он моргнул. Еще раз. Почувствовал, как по щеке потекла теплая капля.
– Ее надо отправить в США в течение двух дней, – прошептал он. – Мне нужны деньги наличными при передаче.
Близнец ослабил захват, и, когда кровь устремилась к руке, усиливая боль, у Симона закружилась голова,
– Она окажется в самолете, как только вы передадите нам мальчишку и украденное им, – сказал великан.
Блондин вывел Симона на улицу. Дождь прекратился, но воздух все еще был влажным и тяжелым.
– Что вы с ним сделаете? – спросил Симон.
– Лучше тебе этого не знать, – ответил блондин, улыбаясь. – Но спасибо за сделку.
Дверь за Симоном закрылась.
Он вышел из переулка. Начинало темнеть. Симон побежал.
Марта сидела перед тарелкой с говяжьим стейком и смотрела поверх высоких винных бокалов, поверх голов на другой стороне стола, поверх семейных фотографий на столике у окна, поверх отяжелевших от дождя яблонь в саду, – смотрела на небо, в надвигающуюся темноту.
Речь Андерса была красивой. Никаких сомнений: только что одна из тетушек смахнула слезинку.
– Мы с Мартой решили пожениться зимой, – говорил он. – Потому что мы знаем, что наша любовь растопит лед, а сердца наших друзей согреют любой зал для торжеств и что забота, мудрость и наставления вас, членов нашей семьи, послужат светом, нужным нам на темной зимней тропе. И конечно, есть еще одна причина… – Андерс схватил бокал и повернулся к Марте, которой только в последнюю секунду удалось оторваться от вечернего неба, чтобы улыбнуться ему в ответ. – У нас терпения не хватит ждать до лета!
Веселый смех и аплодисменты наполнили гостиную.
Андерс взял ее ладонь свободной рукой и, крепко сжав ее, улыбнулся. Его красивые глаза блестели, как море, и она знала, что ему об этом известно. Потом он наклонился, как бы разряжая обстановку, и быстро чмокнул ее в губы. Всеобщее ликование. Он поднял бокал: