– Не понимаю.
– Ты хотел бы в каждом моем письме получать лепесток этой лилии?
– О да!
– Они будут заменять слова, которые не всегда можно написать, а порой и слишком трудно придумать, ведь ты так и не научил меня хорошо писать письма… А кроме того, Конечно…
– Что – конечно?
– Мы оба виноваты.
Она отвлеклась, стараясь растоптать своими изящно обутыми ножками сухие листья, занесенные ветром на аллею, потом тихо сказала:
– Я не хочу идти завтра в горы.
– Но Трансито может обидеться на тебя. Вот уже месяц, как она вышла замуж, а мы ни разу не были у нее. И почему ты не хочешь?
– Потому что… просто так. Скажи, что мы очень заняты подготовкой к твоему отъезду… или еще что-нибудь… Пусть она придет вместе с Лусией в воскресенье.
– Что ж, ладно. Постараюсь вернуться пораньше.
– Да, да. Только не нужно никакой охоты.
– А это уже новое условие. И Карлос будет смеяться, когда узнает, что ты мне его поставила.
– Кто же ему об этом скажет?
– Пожалуй, я сам.
– Зачем?
– Чтобы утешить его за неудачный выстрел по олененку.
– И впрямь. С ягуаром наверняка было бы иначе, Карлос бы его просто испугался.
– Ты ведь не знаешь – в ружье Карлоса, когда он стрелял, был патрон без пули. Браулио выбросил ее.
– А почему это Браулио вздумалось?
– Чтобы расквитаться. Карлос и сеньор де М. посмеялись в тот день над собаками Хосе.
– Браулио плохо поступил, правда? Но зато олененок остался жив. Видел бы ты, как он мне радуется. Я даже Майо заставила полюбить его, они теперь часто спят рядышком. Он такой прелестный! Как о нем плачет, наверно, его мать!
– Ну что ж, выпусти его тогда, пусть уходит.
– А она все еще ищет его в лесу?
– Думаю, уже нет.
– Почему?
– Браулио уверяет, что олениха, которую он вскоре убил в том же ущелье, откуда выбежал олененок, и была его мать.
– Ах! Что за человек!.. Никогда больше не убивай оленей.
Мы поднялись на галерею, и Хуан, протянув ручонки, бросился навстречу Марии. Она взяла его на руки и унесла, а он сразу же склонил сонную головку на ее бело-розовое, как перламутр, плечо, чью прелесть порой не смели скрыть ни шаль, ни пышные волосы.