– Довольный, насколько это возможно в его положении.
– Но я ни в чем не виновата, нет?
– Нет, Мария. И он относится к тебе с тем же уважением, что и раньше.
– Если он в самом деле любит тебя, так и должно быть. А знаешь, почему все так хорошо кончилось с этим сеньором?
– Почему?
– Только не смейся!
– Не буду.
– Да ты уже смеешься!
– Это не над тем, что ты скажешь, а над тем, что уже сказала. Говори, Мария.
– Так случилось, потому что я очень горячо просила об этом святую деву, после того как мама мне все рассказала.
– А если бы святая дева не исполнила твоей просьбы?
– Это невозможно: она всегда исполняет все, о чем я ее прошу. На этот раз я так горячо молилась, я была уверена, что она услышит меня. Мама собирается уходить, – добавила она, – и Эмма совсем засыпает. Видишь?
– Ты хочешь уйти?
– А что же мне делать?… Вы и завтра будете так много писать?
– Кажется, да.
– А если придет Трансито?
– В котором часу она придет?
– Передавала, что в двенадцать.
– К этому времени мы кончим. До завтра!
Она ответила мне теми же словами, но удивилась, когда я хотел захватить платочек, который она держала в протянутой мне руке. Мария не понимала, каким сокровищем был для меня маленький надушенный платочек, и не уступала мне этот дар, пока не пришли дни горя, когда нам суждено было не раз смешивать наши слезы.
Глава XXX
Сегодня будет не так, как вчера
На следующее утро я писал под диктовку отца, а он тем временем брился; ради этого занятия он никогда не прерывал начатую работу, хотя и предавался ему с величайшей тщательностью. И сейчас еще можно было догадаться, как прекрасны были в молодости его вьющиеся волосы, поредевшие только над лбом. Но отцу они показались слишком длинными. Приоткрыв дверь на галерею, он позвал мою сестру.
– Она в саду, – откликнулась Мария из рукодельной. – Вам что-нибудь нужно?
– Поди тогда ты, Мария, – ответил отец, пока я давал ему на подпись несколько законченных писем. – Хочешь ли поехать завтра в долину? – спросил он меня, подписывая первое письмо.
– Еще бы!
– Отлично. Дела там много: если мы поедем вдвоем, управимся гораздо быстрее. Надеюсь, сеньор А. напишет со следующей почтой о времени своего отъезда, – и так уж он запоздал с сообщением, к какому дню следует тебе готовиться. Заходи, дочка, – добавил он, повернувшись к Марии, которая остановилась перед приоткрытой дверью.
Мария, войдя, пожелала нам доброго утра. То ли она услыхала последние слова отца, то ли не могла побороть свою застенчивость перед ним, особенно теперь, после разговора о нашей любви, но лицо ее было несколько бледней обычного. Пока отец подписывал письма, взгляд Марии блуждал по стенам комнаты, то и дело украдкой встречаясь с моим.