– Куда это ты меня тащишь?
– Сюда, – ответил Хуан, усаживая ее рядом со мной.
Я рассказал Марии, о чем мы беседовали с ее баловнем. Она обхватила головку Хуана обеими руками и, прижавшись лбом к его лбу, сказала:
– Ах, изменник! Тогда и спи вместе с ним.
Хуан заплакал и потянулся ко мне.
– Нет, дружочек, нет, милый. Твоя Мимия шутит. – И она прижала его к себе.
Но малыш все просился ко мне на руки.
– Значит, ты меня не любишь, Хуан? – жалобно проговорила Мария. – Ладно, теперь ты уже мужчина: сейчас перенесем твою кроватку в комнату к брату; я тебе не нужна больше, буду жить одна и плакать, раз ты разлюбил меня.
Она закрыла рукой глаза, притворяясь, будто плачет. Хуан подождал минутку, но, видя, что Мария по-прежнему льет притворные слезы, потихоньку сполз с моих колен, подошел к ней и, потянув за руку, открыл ее лицо. Убедившись, что Мария весело улыбается, он тоже засмеялся, обхватил ее ручками и уткнулся головой ей в колени.
– Я люблю тебя, больше всех люблю. Я не сержусь, вот ни столечко не сержусь. Я сегодня очень хорошо прочту молитву, за то что ты сшила мне штанишки.
– А ну покажи, какие тебе сшили штанишки, – сказал я.
Хуан гордо встал на диван между мной и Марией, чтобы я мог полюбоваться первыми в его жизни штанишками.
– Какие красивые! – воскликнул я, обнимая его. – Если будешь меня любить и хорошо вести себя, я попрошу, чтобы тебе сшили еще много штанишек, и подарю тебе седло, настоящие кожаные штаны, шпоры…
– И черную лошадку, – прервал он меня.
– Да, конечно.
Мальчик крепко поцеловал меня и, обняв за шею Марию, которая пыталась отвернуться, наградил поцелуем и ее. Встав на колени и сложив руки, он благоговейно прочел молитву и совершенно сонный примостился на диване рядом с Марией.
Я заметил, что левая рука Марии что-то прячет в кудрях Хуана, а на губах у нее играет лукавая улыбка. Взглядом она показала среди волос малыша обещанный мне локон. Я хотел было схватить его, но она не дала, сказав:
– А для меня?… Может быть, это нехорошо, что я прошу у тебя…
– Мои волосы? – спросил я.
Она кивнула головой и добавила:
– Я буду хранить их в одном медальоне с волосами моей матери.