– Почему ты загрустила? – спросил я наконец.
– Разве я не такая, как всегда? – ответила она, словно очнувшись. – А ты почему?
– Только потому, что ты печальна.
– Как же мне тебя утешить?
– Будь опять веселой.
– Веселой? – как бы удивилась она. – Тогда и ты развеселишься?
– Да, да!
– Смотри, вот все и прошло, – сказала она, улыбаясь. – Больше тебе ничего не нужно?…
– Больше ничего… Ах, нет! Еще то, что ты мне обещала и не дала.
– Что же это? Право, не помню.
– Не помнишь? А волосы?
– А если заметят, когда я буду причесываться?
– Скажешь, что нечаянно отрезала вместе с лентой.
– Вот это? – спросила она, достав из-под косынки черную прядь и тут же зажав ее в руке.
– Да, это. Дай-ка мне их сейчас.
– Но ведь это лента, – ответила она, снова спрятав прядь под косынку.
– Ладно. Больше я тебя просить не буду.
– Как так – ладно? Зачем же я их обрезала? Просто надо их получше сложить. Завтра утром…
– Сегодня вечером.
– Хорошо, сегодня вечером.
Рука моя нежно поддерживала руку Марии, не прикрытую муслином и кружевами; пальцы ее незаметно переплелись с моими, и она позволила мне поднести их к губам. Поднимаясь по лестнице, она крепче оперлась на меня и спросила томным, умиротворенным голосом:
– Теперь ты доволен? Не будешь больше грустить?
Вечером, после ужина, отец попросил меня прочесть ему статью из последнего номера «Эль Диа». Когда я кончил, он распрощался со мной, а я перешел в гостиную.
Хуан присел рядом со мной и положил мне голову на колени.
– Что же это ты не спишь еще? – спросил я, погладив его.
– Я хочу, чтобы ты уложил меня, – пролепетал он на своем не всем понятном языке.
– А почему не Мария?
– Я на нее сержусь, – ответил он, устраиваясь удобнее.
– На Марию? Что же она тебе сделала?
– Она меня не любит.
– Почему это?
– Я просил, чтобы она мне рассказала сказку про Красную Шапочку, а она не захотела; просил, чтобы она меня поцеловала, а она и не смотрит.
Жалобы Хуана внушили мне опасения, что Мария опять загрустила.
– А вдруг, если тебе приснится страшный сон, – спросил я малыша, – она не встанет и не посидит с тобой, как всегда?
– Тогда я завтра не буду помогать ей рвать цветы для твоей комнаты и не понесу гребни в бассейн.
– Нельзя так говорить, она тебя очень любит. Поди скажи, что я тебя поцеловал за нее, и пусть она расскажет тебе сказку перед сном.
– Нет, – Хуан вскочил на ноги, обрадовавшись, словно его осенила счастливая мысль. – Сейчас я приведу Мимию, и ты ее отругаешь.
– Я?
– Сейчас приведу.
И он побежал на поиски Марии. Вскоре он вернулся, делая вид, будто силой ведет ее за руку. Она, смеясь, спросила: