Мария (Исаакс) - страница 96
– Сколько времени прошло? Давно это началось?
– Уже около часа.
Мария подошла к кровати, обрадованная доброй вестью, и, отойдя на цыпочках, сказала:
– Но он опять уснул.
– Увидишь, это ненадолго.
– Почему же ты меня раньше не разбудил?
– Ты так крепко спала, что жаль было будить.
– И Эмма тоже спит? Из-за нее и я уснула.
Она подошла к Эмме.
– Посмотри, как она прелестна. Бедняжка! Разбудить ее?
– Вот видишь, ты сама поняла, как жалко нарушать такой сладкий сон.
Мария дотронулась до нижней губки моей сестры, потом, обхватив обеими руками ее лицо и коснувшись лбом ее лба, тихонько позвала. Эмма испуганно открыла глаза но тут же улыбнулась и ласково погладила руки Марии.
Вдруг отец поднялся, на этот раз совершенно легко. Несколько минут он молча оглядывал темные углы комнаты. Девочки с ужасе смотрели на него.
– Иду! – сказал он наконец. – Сейчас иду!
Он поискал что-то на постели и, обращаясь к невидимому собеседнику, который, как ему казалось, ждал его, добавил:
– Простите, что заставляю вас ждать.
Потом крикнул мне:
– Где же одежда? Что это значит? Одежду!
Мария и Эмма в страхе застыли.
– Вашей одежды здесь нет, – отвечал я. – За ней пошли.
– Зачем ее унесли?
– Ее нужно было сменить на другую.
– Медлить нельзя, – проговорил он, вытирая пот со лба. – Лошади оседланы?
– Да, сеньор.
– Подите скажите Эфраину, что я жду его. Надо ехать, пока не поздно. Скорей, скорей! Хуан Анхель, кофе! Нет, это невыносимо!
И он сел на край кровати, собираясь встать. Мария подбежала к нему.
– Нет, нет, папа, не вставайте.
– Почему же? – резко спросил он.
– Если вы встанете, доктор будет недоволен: вам станет хуже.
– Какой доктор?
– Доктор, который смотрел вас, ведь вы больны.
– Я здоров, слышишь, здоров! Хватит! – И он снова попытался встать. – Где же этот мальчик? Почему он не идет?
– Надо позвать Майна, – шепнул я Марии.
– Нет, нет, – отвечала она, удержав меня за руку и стараясь скрыть это движение от отца.
– Но это необходимо.
– Ты не должен оставлять нас одних. Скажи Эмме, пусть пошлет за ним Луису.
Я так и сделал, Эмма вышла.
Отец настаивал на своем уже с раздражением. Пришлось дать ему одежду, и, задернув полог, я стал помогать ему одеваться. Он вскочил с постели, едва лишь понял, что уже одет. Смертельная бледность покрывала его лицо, брови мрачно хмурились, губы дрожали, словно от гнева, глаза блестели зловещим блеском и непрерывно бегали по сторонам в поисках невидимого врага. Ранка на ноге кровоточила и мешала ему ходить, хотя он и опирался на мое плечо. Мария стояла уронив руки. Я видел ее тревогу и желание помочь мне, но она боялась подойти ближе.