Сняв с пояса каску, я надел её и на ходу застегивая, приблизился к позиции, где уже находился Иван, разглядывая в бинокль технику видную даже невооруженным глазом. Со стороны он, как и я, ничем не отличался от красноармейца. Форма, амуниция, карабин за плечом и каска.
Людей на улицах не было видно, хотя всего полчаса их было достаточно, особенно детей, но строго проинструктированные мной немедленно прятаться, когда Иван подаст сигнал, они это выполнили со всей крестьянской основательностью.
— Сколько? — коротко спросил я, спускаясь в замаскированный окоп и снимая с ДТ брезент, выполнявший роль чехла. Как я уже говорил, "Максим" у нас стоял на другой позиции. Я ему не очень доверял, поэтому поставил не на основную позицию. Да и патронов было не так много, всего два цинка винтовочных. Был ещё ящик наступательных гранат, я даже порадовался этой находке, но потом разочарованно убрал в сторону. Запалов в наличии не имелось. Так что та "эфка", что я нашёл в кармане одного из полицаев, была единственной у нас карманной артиллерией. В данный момент она находилась у меня на ремне готовая к применению.
— Грузовая машина и мотоцикл. Едут очень медленно, — известил Иван, не отрываясь от бинокля.
— Вот и ладушки, — кивнул я, взводя затвор пулемёта и примериваясь к прикладу.
Закончив с этим делом, я взял у Ивана бинокль и стал рассматривать приближающихся к деревне немцев. Впереди в пятидесяти метрах от грузового Опеля-Блиц двигался мотоцикл с люлькой с тремя немцами. Пулемёта на люльке не было, все трое имели карабины. В кабине было видно водителя и пассажира, кажется даже офицера, что в кузове было не видно. Но не менее пяти точно должны быть.
Техника двигалась очень медленно. Дорога конечно просохла, но вот многочисленные лужи просто не давали разогнаться на ней. Так что мотоциклисты крутили восьмерки объезжая лужи, грузовик так не мог, и приходилось их преодолевать. Правда, пока всегда удачно.
— Минут пятнадцать до нас ехать будут, — сказал я, прикинув скорость движения немцев и расстояние до нашей позиции.
— Товарищ старший лейтенант, а когда мы откроем огонь? — спокойно спросил Иван, хотя я заметил, что его голос подрагивал. Паренёк волновался.
— Когда они приблизятся вплотную. У нас не пушка, а пулемёт, надёжнее работать, когда они подойдут как можно ближе. Первый удар самый неожиданный и надёжный. Не волнуйся боец, я десятка два таких засад устраивал, опыт накопил немалый. Ты давай, наблюдай за противником, следи только, чтобы оптика блики не дала, а я подремлю.
Присев на берёзовый чурбачок я облокотился о слегка сырую землю окопа, почти сразу отстранившись и прикрыв глаза, впал в некоторое оцепенение. Такое состояние позволяло мне сбросить все эмоции и работать очень уверенно и жёстко. Этому я в могиле научился.