«Не угадал. Военным корреспондентом, но помню прошлое урывками. Шевели ногами, а то конец нам».
«Автомат бы, – подумал Дым с тоской и тут же себя поправил: – Все равно он не поможет, в глазах-то двоится».
«Подожди-ка», – подумал Нико, и в мыслях его проскользнула радость, и только сейчас Дым понял, как ему повезло с проводником. Человек на его месте давно бросил бы полуживого попутчика и спасался бы сам, кукловод же – мутант, нелюдь – из шкуры выпрыгивает, чтобы помочь.
Дым привалился к сосне, обняв ствол, проводил взглядом двоящийся силуэт кукловода, и тут в кустах, куда он направился, что-то зарычало, захрустели ветви, донеслось сипение, и из-за кусов выбрались два карлика, похожих на домовенка Кузю, только со свирепыми лицами и тонкими клыками, торчащими из приоткрытых ртов. Мутанты, похрюкивая, принялись бегать по поляне, ломать ветви, а потом бросились в разные стороны. «Следы путают», – догадался Дым.
Нико довольно бодро подошел к нему и кивнул вперед:
«На некоторое время это сталкеров задержит. Доберемся к Доктору, а там будем думать, что делать дальше».
В камере было душно.
Когда Аню везли сюда, в тюрьму, как выяснилось, ей было так плохо, что ни повлиять на события, ни понять, что происходит, она не могла. Тупо покорилась судьбе, и даже про Димку вспоминала только между приступами рвоты.
Потом был сортировочный пункт.
Больше всего он напоминал концлагерь. Аню, все еще слабую и больную после яда (а в том, что Наган и Капуста отравили их с Димой, Аня не сомневалась, но понять, за что, не могла – мысли ворочались тяжелые, мутные), заставили раздеться догола. Было сумрачное летнее утро, туманное и прохладное. Пахло травой, раздавленной зеленью, близким лесом. И – ржавым железом. Из грузовика ее выгрузили на плацу перед бараком с плоской крышей. Голая, дрожащая, Аня успела заметить забор по периметру, вышки часовых, колючую проволоку поверху… барак, скорее похожий на ангар, на территории был не один, но конвоир, подталкивая дулом автомата в спину, указал направление. Спотыкаясь, еле держась на ногах, Аня прошла к ближайшему бараку.
Унизительная процедура личного досмотра, холодные пальцы проверяющей. В какой-то момент сознание Ани отключилось: происходящее отодвинулось, будто не могло с ней этого происходить. И в самом деле, ну как армейский офицер может попасть в тюрьму без суда и предъявления обвинений?
Что она не в тюрьме, Аня заподозрила чуть позже.
Наверное, сообразила бы раньше, но о процедуре знала только из фильмов и книг, да и мыслительные способности после отравления были так себе.