Мало-помалу иноземцы смешались с островитянами, и возник один народ — дерзкий и отважный. Конечно, древние бритты еще оставались дикарями, особенно в глубине острова, куда редко проникали чужестранцы, но выносливости, храбрости и силы им было не занимать.
Всю страну покрывали леса и болота, над которыми почти всегда висел холодный туман. Не было ни дорог, ни мостов, ни улиц, ни домов, хоть мало-мальски достойных этого названия. Городом считалось скопление крытых соломой хижин, спрятанных в густом лесу, окопанных рвом и обнесенных невысокой стеной из глины или бревен, уложенных одно на другое. Люди почти не сеяли хлеба, питаясь только мясом домашнего скота. Не чеканили денег, используя вместо монет металлические кольца. Как большинство первобытных народов, они искусно плели корзины, ткали очень грубое полотно и делали дрянную глиняную посуду. Зато укрепления строили хорошие.
Из тростника они даже сплетали лодки, которые обшивали звериными шкурами, но почти никогда не отваживались отплывать на них далеко от берега. Сплавляя медь с оловом, они выковывали себе мечи — неуклюжие громадины, сгибавшиеся при сильном ударе. У них были также щиты, короткие острые кинжалы и копья, которые после броска притягивались назад за длинную полоску кожи, прикрепленную к древку. На тупой конец копья приделывалась погремушка, чтобы пугать неприятельских коней. Древние бритты были разделены на тридцать или сорок племен, и каждое имело своего королька. Как водится у дикарей, они беспрестанно воевали друг с другом, так что оружию применение находилось.
Бритты очень любили лошадей. Даже на гербе Кента был изображен белый конь. Они прекрасно умели их приручать и объезжать. Да и сами скакуны (не очень рослые, но водившиеся в изобилии) так хорошо поддавались выучке, что нынешние едва ли далеко ушли от них вперед, хотя человек за это время сильно поумнел. Они понимали и послушно исполняли словесные приказания и стояли как вкопанные среди гама и грохота битвы, пока их хозяева сражались пешими. Без этих разумных и верных животных бритты никогда не преуспели бы в своем самом удивительном искусстве — искусстве сооружения и вождения боевых колесниц, которым они увековечили себя в истории. Лучшие из этих колесниц спереди закрывали возницу почти по грудь, а сзади были открыты. Кроме возницы, на них помещались еще два или три воина, причем все стоймя. Лошади были так хорошо выезжены, что неслись вскачь по любым чащобам и буеракам, топча врагов копытами и безжалостно кроша их на куски острыми лезвиями, прикрепленными к колесам с обеих сторон колесницы. По команде возницы они могли остановиться на полном скаку. Тогда воины с мечами спрыгивали на землю, рассыпали вокруг град тяжелых ударов, потом вскакивали на спины своих лошадей, оттуда перебирались на дышло, а с дышла в колесницу. Как только они оказывались в безопасности, лошади опять брали с места в карьер.