Эрос за китайской стеной (Автор) - страница 334

На первую страницу

Ли Мин настроил струны и запел:

У пруда на свежей травке
По перилам нервно я стучу,
Кому сердечные муки поведать?
Молчат цветы
И мотыльки безмолвны.
Разлука мне душу терзает.
Дух Весны, почему милого не задержал?
Мне тяжело: опадают цветы, летит ивовый пух,
Нежно льнут к цветам мотыльки,
Все как и прежде кругом,
Жизнь ликует, как и всегда.
Какая тишина! Был бы милый рядом!
Помню: в начале весны мы расстались.
Яблони только начинали цвести,
Едва-едва раскрывались бутоны.
Неожиданно разнеслось гранатов благоуханье,
Погрузился красный лотос в глубину пруда.
Пришла жара. Без веера ни шагу,
А вот и ветер налетел на золотые хризантемы,
Сорвал листья, оголил платаны.
Зимние сливы уже зацвели, падают снежинки.
В теплых дворцах благовонья струят аромат.
Сколько за год дум! Сердце гложет досада.
Где мой милый, узнать бы,
Страдает один-одинешенек,
Где томится в тоске?
Радость первой встречи, потом тяжкие вздохи.
Упускают молодые юные годы любви.
Пока весна, мы все безмятежны,
Но страшит нас сумерек приход.
Нас посещает в сумерки досада.
Тосковать несчастной мне одной,
Благовония курить,
С кем ложе мне делить?
Ночь бесконечно длинна,
А постель холодна, холодна.
Я, как и ты, почиваю одна.
Надеюсь на свиданье лишь во сне.

На мотив «Коробейника»:

Сбудется когда-нибудь жизни мечта,
Мы, Небу благодарные, свадьбу сыграем.
В этой жизни нам обоим
Союз счастливый предначертан,
А пока мы в одиночестве тоскуем,
Печалью жжет наши сердца.

Заключительная ария на мотив «Сладостной мечтой упоена»:

За прошлые грехи страдаю,
Терзает душу мне тоска.
Помню, клялся горячо под звездою
Юноша пылкий, бросивший меня.
Когда в любви сольемся однажды,
Устроим счастья пышный пир.
Не расстанемся навек мы тогда.
Под пологом рядом забьются сердца.
Не забудь же, как страдала я!

В тот день пропировали до самых фонарей. Боцзюэ и Сида дождались, когда им подали горошек с рисом, стали собираться.

— Ты завтра занят, брат? — спросил Боцзюэ.

— Да, с утра еду на пир в поместье смотрителя гончарен Лю, — отвечал Симэнь. — Их сиятельства Ань и Хуан вчера приглашали.

— Тогда Ли Чжи и Хуан Пин пусть послезавтра придут, — говорил Боцзюэ.

Симэнь кивнул головой в знак согласия. — Только пусть после обеда приходят, — добавил он.

Боцзюэ и Сида ушли. Симэнь велел Шутуну убрать посуду, а сам направился к Юйлоу, но не о том пойдет речь.

Симэнь встал рано, позавтракал и, нарядившись в парадное платье, с золотым веером в руке верхом отбыл не в управу, а на пир к смотрителю гончарен Лю, который жил в поместье в тридцати ли от города. Хозяина сопровождали Шутун и Дайань, но не о том пойдет речь.

Следующая страница