Зимобор сел, обеими руками сжал виски, словно хотел остановить головокружение.
– Говори, – вслепую велел он Достояну, которого не видел, но чувствовал где-то рядом. – Я слушаю.
– Сюда люди едут по ручью, по которому мы приехали. Немного, человек двадцать. Не наши. Едут открыто и медленно. Похоже, говорить хотят.
– Или отвлекают, – вставил откуда-то сбоку хриплый голос Жиляты.
– Я не отвлекаюсь, – успокоил Достоян. – Дозоры стоят и смотрят по сторонам. Но если эти говорить хотят – пойдешь?
– Пойду! – Цепляясь за стену, Зимобор встал и встряхнулся. – Умыться дайте.
– Я этих расспросил пока, которых взяли. Вчерашних, – продолжал Достоян, пока Зимобор умывался из хозяйской лохани и вытирался собственным подолом. На перевязки к тому времени извели не только все хозяйские полотенца, но и запасы тканины из девичьих укладок, припасенных в приданое, которые хозяева не сумели увезти. – Говорят, дружина молодого князя Хвалислава, сына угренского князя Вершины. Сам Вершина не здесь сидит, а восточнее на Угре. Там у него город, а сюда его сынок за данью пришел. По Угре дошел до Селиборля, а тут ему говорят: вот, смоляне ходят.
– Даровой, леший ласковый, нас ему продал, – прохрипел откуда-то с пола Жилята. – Откуда бы еще эти узнали?
– Да чего ты – сразу продал? – ответил ему Ждан. – Он и сам тут живет, как между молотом и наковальней: то ли мы придем за данью, то ли угряне, а ему или двоим платить, или изворачиваться. Ты бы на его месте тоже послал: они вот вашу дань раньше собрали, с них и возьмите. Скажешь, нет?
– Ну? – Зимобор повернулся к Достояну, убирая с лица мокрые кудри. – Гребень есть у кого, соколы? И что там?
– Да ты сам у него спроси. Он в овине сидит, мои ребята за ним смотрят.
– Он? Кто?
– Да князь Хвалислав! В доспехе богатом, помнишь?
– Ну?
– Дуги гну! Это он и есть.
– Ну, дела! – Зимобор разобрал волосы пятерней (гребень у «соколов» так и не нашелся) и еще раз попытался сосредоточиться. – Пошли, что ли?
Одевшись и приведя себя в порядок, он вышел из избы и зажмурился – с непривычки свет яркого зимнего дня слепил глаза. Дозорный десяток стоял, в шлемах и с копьями, вдоль берега, который здесь образовывал нечто вроде естественной крепостной стены. Услышав шум, кто-то из дозорных обернулся и показал копьем на русло ручья: вон они, мол.
Зимобор подошел. Уже близко на русле ручья виднелось около десятка всадников и столько же пеших. Среди всадников он сразу заметил странную фигуру, закутанную в богатую шубу, покрытую синим шелком. Такая шуба стоила, как вся эта весь со всей скотиной, утварью, припасами и жителями. Причем ни доспехов, ни хоть какого-то оружия при владельце шубы видно не было. И вообще это, похоже, женщина.