– Может, не придет. Сегодня успеет батюшка свадьбу сладить?
– Чего там успевать? Жених готов, я тоже. Ты, что ли, брат, будешь всю ночь под дверью сторожить? Уж тебя-то любая вила испугается!
Дивина говорила насмешливо, но в глазах ее, устремленных на Князя Волков, читались нешуточный вопрос и надежда. Она уже не боялась его и думала: если есть на свете существо, способное напугать вилу, то только он – тот волк, который гонит само солнце.
– А я… – Лютомер вдруг мягко обнял ее, прижал к себе и заглянул в глаза. В его взгляде появилось какое-то новое выражение, и Дивина испугалась. Не случайно он так возражал против того, чтобы Зимобор был здесь сегодня! – Нет, я не сторожить буду. Я что-нибудь другое придумаю. Ведь я…
Он склонился к ее лицу, Дивина ощущала на губах его теплое дыхание, но не могла пошевелиться, скованная той властной силой, которая ежегодно оковывает и очаровывает саму богиню Лелю, чтобы унести ее на всю зиму в подземелье Велеса.
– Приди ко мне, моя желанная, краса ненаглядная, цветок мой жемчужный, – еле слышно шепнул он и слегка коснулся губ Дивины.
По ее коже пробегал озноб, по жилам тек огонь, голова кружилась, все мысли разом исчезли. Но эти слова предназначались не ей. Разжигая страсть в себе и в девушке, Князь Волков подманивал и звал совсем другое существо. Вернее, даже два существа, и одному из них он уже предоставил свое тело.
Дивину зацепило самым краешком – вдруг ей стало так жутко, будто весь мир исчез, а вокруг простерлась черная бездна, в глубине которой полыхал багровым пламенем изначальный огонь. Но тут же для нее все это исчезло. Мужчина отпустил ее, Дивина очнулась, открыла глаза.
И вцепилась в траву, на которой сидела: в трех шагах от нее возле березы стояла девушка такой красоты, что от одного взгляда на нее перехватывало дух. Сквозь полупрозрачную, легкую, как слои летнего тумана, рубашку маняще просвечивали очертания точеных плеч, округлостей пышной груди, длинных стройных ног; тяжелые, густые пряди золотистых волос спускались ниже колен. Под ее ногами стремительно вытягивались широкие темно-зеленые листья, похожие на маленькие лодочки, вставали стебельки, на которых мгновенно распускались жемчужинки цветов. Одуряющий аромат ландыша полз по поляне, густел, захватывал и подчинял. Белое лицо с тонкими чертами светилось, а яркие зеленые глаза были устремлены на Лютомера с выражением пугливой надежды, восхищения, влечения, преклонения и благоговейного ужаса. Она выглядела зачарованной, не принадлежащей себе.
Лютомер уже не сидел, а стоял напротив красавицы.