Перед нами открылась удивительная картина: на дне огромной ямы развернулось целое поселение. То тут, то там стояли брезентовые палатки, на толстых сваях держались высокие навесы, под которыми лежали десятки мешков с непонятно чем внутри, а количество небольших деревянных будок, построенные, видимо, второпях, и сосчитать было невозможно. Так же я увидел два входа под землю, из которых виднелись слабые блики горящего внутри огня. Еще прямо под нами на здоровенной цепи, что намертво прибита к стене карьера, сидело два модрека и тихо поскуливали. Кругом в толстых шубах сновали люди. Они занимались своими делами: кто рубил дрова, кто сгребал снег, кто-то ходил с автоматом наперевес и курил, были и такие что просто сидели. Некоторые из дикарей подходили к скулящим тварям и чем-то кормили их, гладя по квадратной голове. Ко всему этому эльдорадо вели две лестницы, вырезанные прямо в стенах впадины, внизу у которых стояли дозорные. Одна из них располагалась слева от нас, метрах в трех, другая на противоположной стороне, так что если понадобиться спуститься, проблем не возникнет. Надо только будет снять часовых.
Честно говоря, увидев этих, м-м-м-м, аборигенов, я слегка опешил: как же такое вообще может быть? Ведь все это выглядело так необычно, так неестественно, дико и поэтому я то и дело задавался риторическим вопросом: кто эти люди и откуда они взялись? Однако, то что я увидел дальше, отбросило размышления на задний план.
Из-под земли вышли двое дикарей, неся за руки и за ноги нашего мертвого бойца. На нем не было защитного термокомбенизона, его вместе со шлемом нес третий дикарь, поэтому за исключением семейных трусов с цветочками солдат был абсолютно голым. Они подтащили труп к здоровенному пню, и бросили рядом с торчащим из него окровавленным топором. Мы разом напряглись. Вскоре появилась четвертая фигура, одетая в нечто отдаленно напоминающее поварской фартук. Он взял топор правой рукой, а левой схватился за голову и рывком, так что все тело содрогнулось, положил ее на пень. Топор занесся над головой мясника и с силой опустился аккурат на шею бойца. Брызнула кровь. Мы остолбенели от ужаса и тупо наблюдали за тем, как нашему зверски отрубают голову. Миша вышел из ступора первым, снял автомат с предохранителя, медленно передернул затвор и сказал:
– Я его сейчас убью!
– Нет! – отреагировал я, смотря, как голова после нескольких ударов, скатившись по залитому кровью пню, падает на снег. – Не время еще Бабий Яр устраивать!
– Да ты посмотри, что они делают! – в полголоса вскликнул Миша.