Дядька Жор смотрел недоверчиво.
— Все к лучшему, — Лит нагло похлопал возчика по плечу. — Слава Светлому, даже плащ мне дали. И аванс. Вот, зайди в «Гнедого скакуна», за мой счет пива выпей.
Дядька Жор почти с ужасом глянул на монету:
— Ты что, Вонючка?! Куда я пойду? Темно уже, мне к коням нужно. Убытки несу…
— Кружечку пропустишь, остальное твое, — великодушно разрешил Лит. — Возместишь ночевку. Только в «Гнедого скакуна» загляни. Расскажешь, какая со мной ошибка вышла. Вот смеху-то. У меня там подружка работает, пусть ей передадут, что скоро наведаюсь.
Дядька Жор рот раззявил, — видать, не знал, что и сказать.
— Ладно, ввернусь — всем пива поставлю, — поспешно сказал Лит. — Иди, пей. А мне спать пора. Завтра работы полно.
Охранник покосился насмешливо. Потрясенный дядька Жор зашаркал к воротам.
В камере Лит подождал, когда охранник запрет дверь коридора и подполз к дыре:
— В «Гнедого» дядька зайдет. Про тебя говорить не будет, при охраннике я сильно плести не стал. Но про меня, дурака, расскажет. Догадаются твои?
— Догадаются. А ты умный парень, Пахучий Лит, — сосед тихо рассмеялся.
Довольный углежог вытянулся на плаще. Хитро провернул. Сам бы не поверил, что на такое способен. В Книге похожие штуки описаны. Вот только если охранники догадаются? Могут до «Гнедого скакуна» дойти?
Испугавшись, Лит сунулся к дыре.
— Не дергайся, — успокоил сосед. — Тут до таверны два шага. И никого из «моих» там нету. Только уши. С ушей какой спрос? Принесут пиво или нет — это другой вопрос. Ну, обойдусь как-нибудь.
Лит лежал, думал. Ведь хитро как все запутанно. Лесовику не понять. Людей нет, одни уши. Жуть. Удрать бы отсюда. Ребра болят. Завтра еще хуже будет. То ли прибьют честного углежога, то ли денег отсыплют. Не понять. Но вот костью в морду, это…
Тоска навалилась. Хижина, очаг, лежак любимый. Сейчас бы налить в кружку взвару, открыть заветный ящичек. А здесь стены давят, давят…
Ночь шла. Сосед примолк, видимо, устал. Лит задремал ненадолго и проснулся. Дышать среди камней было тяжело. Шума леса не хватало. Из узкой щели окна другие звуки слышались. Ночью тихо, каждый шорох как треск дерева валящегося. Вот процокали подковы припозднившегося всадника, — может, к самому Наместнику гонец спешит? Плеснуло на близкой реке, — рыба или труп в воду спихнули? На улицах сейчас пусто. Научены горожане в сумерках двери запирать. Со старины так повелось, раньше дарков боялись, теперь воров да грабителей. Впрочем, диких дарков и сейчас хватает. Вег-дичи и снежные волки к городу не суются, но от крыланов-кровососов и упырей, лишь осторожность да патрули и спасут. И сейчас слышно как во дворе стражи прохаживаются, изредка негромко переговариваясь. Хоть какая польза от тюремщиков, — кроме крыс никто в подвал не проберется. Пищат грызуны, возятся в старых стенах. Или то не крысы? Ох, помоги боги, дурное место город. Все сюда сползаются: люди дурные, твари коварные, вроде утбуртов. Уж лучше с вег-дичами силой меряться.