Лина поняла, что сопротивление бесполезно, самым правильным сейчас будет расслабиться и получить удовольствие от этой стихийной близости. Да и, в конце концов, не за этим ли она приехала?
Он почувствовал, что сопротивление ослабло, остановился, быстро снял брюки и футболку, повернул женщину, поставил на четвереньки и снова глубоко вошел в ее пещерку.
– У-у-у! – глухо простонала Лина.
– Как же долго я мечтал об этом! Здорово! Супер!
Он брал ее немного грубо, так долго, что она потеряла счет времени, испытала сначала один оргазм, потом другой и уже когда звуки арабских песен полностью перемешались с его мускусным запахом и с ее приглушенными стонами, женщину буквально оглушил третий оргазм! В то же самое мгновение мягкое тепло обволокло ее внутренности, погружая в пучину неземного блаженства…
Когда первые лучи южного солнца пробились через плотные парчовые шторы, Лина приоткрыла глаза и обнаружила себя лежащей на его крепком плече и нежно обнимающей его волосатую грудь.
Он тоже приоткрыл глаза, крепче прижал ее к себе и погладил по волосам.
– Доброе утро, моя любимая женщина!
– Привет! Что это такое было ночью?!
– Я просто был ослеплен желанием овладеть тобой! – с его лица не сходила довольная улыбка. – Я не мог допустить даже мысли, что этой ночью ты скажешь мне нет! Пусть недолго, но ты будешь принадлежать только мне. Хорошо?
– Да!
– Тогда принимаем душ, завтракаем и идем на осмотр местных достопримечательностей. Это лучше сделать до обеда, а то будет жарко. И надень абайю. Я понимаю, что это тебе непривычно и неудобно, но здесь такие обычаи, и я не хочу, чтобы местные арабы пялились на мою женщину.
– Хорошо! Время, прожитое здесь, наложило и на тебя отпечаток. Хотя в том, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, я с тобой согласна.
Все было прекрасно в этой стране, кроме чудовищной дискриминации женщин. Страх мужчин перед тем, что женщина выйдет из-под их контроля, ощущался на каждом шагу.
И уж точно невозможно было представить Лину частью этого арабского мусульманского государства. Ее, выросшую в социалистической стране, в которой практически отсутствовали религиозные условности и проповедовалось равенство между людьми, ее, впустившую Бога в свою душу еще в пятилетнем возрасте и со временем понявшую, что вера не имеет ничего общего с обрядовостью религий. Ее, чья душа была наделена такой свободой, что могла беспрепятственно перемещаться в пространствах и мирах, а способность любить и чувствовать была практически безграничной.
Здесь же, в Саудовской Аравии, усилия мужчин были направлены на подавление женской чувственности и индивидуальности. Но если эти способности даны человеку Небом, то почему люди всю жизнь обязаны их в себе подавлять, а не развивать?