Красавец горбун (Шахразада) - страница 38
У Фариды хватило смелости поднять сияющий взгляд на своего жениха. И тут уже у Бедр-ад-Дина перехватило дыхание. Ибо через розовую прозрачность газового покрывала на него смотрела самая прекрасная девушка, девушка его грез, ожившая мечта…
«О как велико гостеприимство дядюшки…»
– Да склонится перед тобой солнце, о моя прекрасная супруга! – только и смог произнести Бедр-ад-Дин.
– Да воссияет над тобой благодать Аллаха, о мой супруг… – прошептала в ответ потрясенная Фарида.
Но тут многочисленные няньки увлекли ее в покои, чтобы надеть новое одеяние. Второе, означающее восход любви над двумя сердцами.
Вновь зарокотали струны, зазвенели бубны. И в покоях появилась невеста в голубом одеянии. Еще раз ударили золотые монеты в натянутую бычью кожу. Бедр-ад-Дин поднялся и подошел к невесте.
– Да никогда более не скроет от меня этот покров лица той, что предназначена мне самим Аллахом всемилостивым и милосердным!
Он осторожно снял с головы Фариды голубой шелк. Глаза девушки сияли, как две звезды, угольно-черные волосы оттеняли нежные персиковые щеки, розовые уста улыбались… Какая-то неведомая сила вложила в уста Бедр-ад-Дина строки, которые он произнес с нежностью и благоговением:
Но увы, насмотреться на прекрасную жену Бедр-ад-Дину не дали, вновь уведя ее в покои, чтобы привести в третьем одеянии, что символизировало омут страсти влюбленных. Это одеяние было черным, и под тонким газом третьей накидки вились змеями черные длинные кудри Фариды. И их чернота и длина напоминали о мрачной ночи, но для Бедр-ад-Дина она явилась еще одним откровением – ибо прекрасная жена стала еще милее и желаннее.
– О свет очей моих, радость утра, чернота ночи, желанность неги! Пусть каждый день твоей жизни сияют мне твои погибельные глаза. И пусть умру я от счастья, насладившись светом твоей любви…
– Не умирай, прекрасный мой супруг… Живи и дай мне радоваться жизни вместе с тобой…
Четвертое платье, огненно-желтое, разбрасывало искры и блики на всех, кто радовался вместе с женихом и невестой.
– О Аллах, – только и смог сказать пораженный Бедр-ад-Дин, – ты своей несравненной красой затмеваешь все светила небосвода…
– Моя красота лишь для тебя, о мой супруг!
Пятое одеяние, оливково-зеленое, сделало Фариду нежной, как стебель бамбука. Шестое, синее, пронзило сердце Бедр-ад-Дина словно острое копье. И наконец, появилась Фарида в седьмом одеянии, белом, затканном золотыми нитями. И стали жених с невестой рядом, словно две половины одного целого, словно клинок и ножны, с самого первого мига своего предназначенные друг для друга.