– Тогда, о царь, скажи, почему во дворце собрались диван, стража, мамлюки, гулям-дари? Почему они все собрались тут, но ты об этом ничего не знаешь?
– Увы, юноша, я этого не знаю, потому что я сам такого повеления не отдавал… И тот, кто, набравшись смелости, такое повеление отдал, рискует очень многим в этой жизни. Да. Пожалуй, и самой жизнью.
– Боюсь, мой царь, что этот неизвестный не думает сейчас о своей жизни… Думаю, что он пытается отобрать твою… Отобрать твою жизнь вместе с троном и властью, данной тебе самим Аллахом всемилостивым и милосердным.
Бедр-ад-Дин лишь заканчивал произносить эти страшные слова, но ужас и невыносимая горечь предчувствия проникли в его душу. «О да, именно так все и обстоит! Это заговор!»
Царь недобро усмехнулся. Увы, эта гримаса не помогла юноше, наоборот, ему стало еще страшнее.
– Ну что ж, юный Бедр-ад-Дин, я думаю, есть только один способ узнать, прав ли ты в своих опасениях. Я знаю, кто мог отдать такое повеление. И сию же минуту задам ему этот вопрос.
Серебряный колокольчик прозвенел в тишине малого зала. И в дверях появился, согнувшись в поклоне, юный слуга.
– Али, мы ждем в этом зале первого советника. Наше негодование велико. Скажи ему, пусть немедленно, бросив все, даже самые срочные дела, появится пред нашим взором.
Слуга поклонился и исчез. В молчании потекли тягостные минуты ожидания. Наконец распахнулись главные двери малого зала для аудиенций, и на пороге показался первый советник.
Рашид рассказывал сыну, что первый советник, Сейфул, состоял некогда еще в свите отца царя Темира, царя Омара. Был он в те годы уже искушенным царедворцем, хоть совсем еще молодым человеком. Сначала советник Сейфул пытался сблизиться с царевичем Мансуром, сыном царя Омара и его второй жены Амани, чтобы так добиться власти. Но сам царь Омар сурово пресек это. Позже, когда Темир Благородный воцарился в стране Ал-Лат, попытался первый советник сблизиться и с царем. Однако Темир, воспитанный вдали от двора, но прекрасно понимающий поступки людей, держался в отдалении от всех слуг и придворных, мудро соблюдая дистанцию. И хотя царь признавал, что нет у него советника более разумного, искушенного в таинственном искусстве политики, но уже много лет Сейфул оставался только первым советником дивана. И не более.
И вот теперь двери распахнул высокий, чуть грузный человек с суровым лицом. Бедр-ад-Дин удивился тому, как долго он шел. Ведь малый зал для аудиенций от дивана отделяли всего два коридора и не более минуты неторопливой ходьбы.
Сейфул с достоинством поклонился: