Красавец горбун (Шахразада) - страница 92
– Да пребудет с тобой милость Аллаха всесильного, о царь! – воскликнул Бедр-ад-Дин.
– Да пребудет она и с тобой, мой юный друг! Теперь ты можешь отправляться хоть на край света! Но помни, что дивный конь будет слушать лишь тебя, жестоко карая любого другого, посмевшего коснуться даже кончика его хвоста.
– Я запомню это, о царь!
– Запомни и еще одно, юный странник! Крылатые кони необыкновенно выносливы. Они могут лететь часами. Но даже им нужен отдых. А потому никогда не утомляй его! Ибо вместе с потерей сил теряет крылатый и магию, что дарована ему от рождения. А тот миг, когда крылатый не захочет вставать с соломенной подстилки, станет последним мигом его жизни.
– Благодарю тебя, царь! Я запомню и это!
– А теперь ты волен отправляться к мастеру, который обещал тебе ловушку для твоей злой джиннии. Отправляться хоть верхом на крылатом…
Бедр-ад-Дин засмеялся.
– О нет, мудрый царь! Я не решаюсь так жестоко утомлять это удивительное существо! Он станет гостем на моем корабле. И поверь, я буду его баловать так же, как баловал бы любимого сына!
– Да будет так!
Бедр-ад-Дин не захотел ждать до утра, и потому вскоре берега острова царя аль-Михрджана растаяли в черноте ночи. Цель странствий становилась все ближе.
Макама двадцать третья
Сердце Тилоттамы готово было вырваться из груди – приближался час, которого она так долго ждала.
«Но как встретит он меня? Узнает ли? Быть может, сердце его уже давно отдано другой? И что делать мне тогда?»
Увы, на эти вопросы ответа не было. Да и не могло быть. Ведь Тилоттама, пусть и великий мастер, была всего лишь женщиной. И потому всеведение и всезнание еще не стали ее достоянием. А спросить совета у мага Тети она не могла… Ибо не знала о его существовании.
Не менее своей прекрасной гостьи волновался и Бедр-ад-Дин. После того как великолепный крылатый конь покорился ему, казалось бы, уже не оставалось причин сомневаться и в том, что чудесное умение мастера из мастеров тоже сослужит добрую службу. Но юноша все равно не мог окончательно увериться ни в чем, даже в воистину бесконечных знаниях мудреца Тети. И потому волновался и мерил шагами палубу точно так же, как Тилоттама.
Более всех был спокоен крылатый конь. Ибо он, казалось, получал от странствования по спокойному морю настоящее удовольствие.
Вновь неторопливой чередой дни сменяли друг друга. Бедр-ад-Дина удивляло и спокойное море, и ласковый ветер.
– Но тут нет ничего удивительного, мой юный друг, – в ответ на его удивленный вопрос проговорил мудрец. – Ведь усмирить стихию на время по силам любому магу. А мне не хотелось, чтобы ты испытывал жестокую морскую болезнь. Ибо в твоей жизни и так уже предостаточно увечий – к счастью, лишь видимых, а не настоящих.