Любовь Хасана из Басры (Шахразада) - страница 109

– Это зелье для меня?

– Нет, мальчик, это зелье для меня. Для сегодняшнего колдовства мне понадобится немало сил.

– А я? Что должен буду делать я?

– О, мой юный безумец… Что должен делать ты… – Колдунья усмехнулась. Было что-то настолько страшное в этой усмешке, что Хасан поежился. – Ты, мой юный друг, должен будешь возлечь со мной, отдать мне свою страсть, принять страсть мою. И тогда, в миг наивысшего накала страсти, ты сможешь осуществить мечту – вдохнуть жизнь в свою любимую.

– Я смогу сделать это сам? И мог сделать такое раньше? Сам?

– О нет, мальчик, отнюдь не сам. Но без твоей души, без твоего желания все остальное будет лишь глупым и пустым колдовством.

– Я не понимаю, о Марджана.

– Доверься мне, мальчик… Просто позволь мне руководить тобой от первого поцелуя до того мига, когда твоя мечта оживет.

– Повинуюсь.

– А теперь расположи статую так, чтобы она была обращена лицом к этому очагу. Ведь это не простой огонь. Это огонь, который она должна впитать, дабы сбросить каменные оковы.

Хасан безмолвно повернул статую, не удержавшись, впрочем, от того, чтобы нежно не провести ладонью по ее щеке.

– А теперь иди сюда, юноша. И позволь себе не просто насладиться страстью. Отдайся ей так, будто от этого зависит вся твоя жизнь.

– Повинуюсь тебе, прекраснейшая.

О да, Хасан повиновался с радостью. Ибо как ни были высоки его чувства к каменной Айне, но смуглокожая, юная и сильная Марджана была необыкновенно желанна.

К удивлению юноши, колдунья вовсе не спешила падать в его объятия. Более того, она с усмешкой поглядела на Хасана и, взяв его за руку, повела в соседнюю комнату. Там парило горячей водой огромное корыто, вокруг которого были разложены принадлежности для мытья.

– А теперь, мальчик, тебе следует делать все, что я повелю. Неужели ты думал, что простого соития будет довольно, чтобы оживить твою грезу? Тебе следует пройти весь путь, каким идет варвар, поднимаясь до высокого, воистину небесного чувства. Теперь встань: снимем-ка с тебя штаны, Хасан. Они невероятно грязны. Всю эту одежду надобно спалить!

Руки Марджаны тем временем развязывали его кушак. Затем она быстрым движением стянула шаровары.

– А теперь в воду, Хасан! – скомандовала она.

– Я в твоих руках, красавица! – Он отшвырнул шаровары и забрался в корыто, где уселся поудобнее на специальное сиденьице. Его черные глаза широко раскрылись, когда он увидел, что Марджана будничным движением освобождается от бледно-лилового кафтана – того самого, в котором он ее увидел вчера.

– Ч-что это ты делаешь? – проговорил он сдавленным голосом.