– Благодарю тебя, прекраснейшая из женщин. Тогда давай начнем прямо сейчас.
Девушка улыбнулась и приняла призывную, как ей показалось, позу.
– О нет, Наринэ, нет… Просто будь самой собой, думай о чем-то добром, прекрасном…
– Просто думать? А может быть, я расскажу тебе какую-нибудь сказку?
– Сказку?
– Ну конечно, сказку… Сказку о царевиче Рахмане и его поисках любви, например.
– Да будет так, рассказывай.
Наринэ на минуту умолкла, раздумывая, как лучше начать. Она была в этот миг столь прекрасна, что у Хасана захватило дух… «Как я мог, безмозглый червяк, даже пытаться сравнить ее с тем каменным чучелом?! Разве там, в душных стенах, живет красота? Красота здесь, в тени деревьев, в нежном румянце щек, в тяжелых косах, в теплом взгляде…»
– Так знай же, Хасан, что жил некогда в далекой стране царь. И было у него два сына…
– О-о-о, какое необыкновенное начало… – пробормотал Хасан.
Наринэ не обратила на его слова никакого внимания, и продолжила:
– Старшего, и это понятно, готовили к принятию звания наследника трона. А младшему, Рахману, была уготована участь его советника и первого мудреца при дворе брата. Ибо так сказали звезды и так хотел царь, отец братьев. Юноши росли именно так, как растут все царевичи. И вот наступил день, когда младший отправился в блистательную Басру, город мудрости и магии. И надобно сказать тебе, Хасан, что дома была у Рахмана возлюбленная, наложница гарема его отца. Которая стала настоящим другом юному царевичу. Он так верил ей, что думал, что все женщины мира столь же прекрасны и самоотверженны, как Джамиля, его наставница в любовной науке[4].
– Так ты говоришь, что царевич отправился в Басру?
– О да, он мечтал стать не только первым мудрецом, но и первым магом двора…
– Но почему туда? Почему не в Кордову? Почему не в Багдад – столицу всех знаний и наук?
– Рассказывают, что Рахман встретил на базаре факира, который раскрыл ему путь к истинному миру – такому, какой виден лишь магам и чародеям. И будто бы сам факир этот был родом из Басры, будто бы лишь там можно найти истинных магов.
– Ах, вот почему, – пробормотал Хасан. Стилос его уверенно скользил по листу. Иногда ему казалось, что вот еще миг – и на него с листа взглянут глаза столь же прекрасные, как глаза его Наринэ. Но через миг отчаяние брало верх, и он вновь видел перед собой лишь паутину тонких линий. Девушка же продолжала свой рассказ:
– Когда же попал Рахман в Басру, он понял, что факир не соврал. Ибо очень быстро изучил Рахман курс наук магических и перешел к курсу наук философских, пытаясь узнать, как и ты, мой любимый, что движет этим миром и всем, в нем живущим.