С ужасом слушал слова визиря и Мехмет. Ему даже не надо было подслушивать – ибо Рашид говорил столь громко, что это куда правильнее бы назвать криком. А представить кричащим визиря Рашида Мехмет не мог – на это недостало бы воображения у любого.
Не мог представить Мехмет и Хасана усердным учеником… О нет, усердия Хасану было не занимать! Но представить Хасана не рисующим Мехмет был не в силах. Ибо младший сын визиря рисовал всегда – он даже рисовать научился куда раньше, чем писать…
– Да пощадит Аллах всесильный душу моего друга! – пробормотал Мехмет.
– О чем ты, мальчик? Что случилось? – раздался за спиной юного Мехмета голос Валида, мудреца и младшего брата царя Темира[2].
Мехмет замялся. Он колебался, стоит ли рассказывать о том, что его друг не может найти общий язык со своим отцом. Но, с другой стороны, может быть, мудрый Валид – а он действительно был необыкновенно мудр – сможет вразумить визиря. К тому же уважаемый мудрец был также и дедом Хасана, хотя поверить в это, увидев их вместе, было весьма непросто. Рассказывали, что некогда Валид, тогда еще мальчишка, учился вместе с царем Темиром у какого-то удивительного учителя. И одним из прощальных даров этого наставника стала вечная молодость.
Чуть запинаясь, в попытках подобрать самое точное слово, Мехмет рассказал Валиду все.
– А сейчас, о уважаемый, он приказал забыть даже само слово «рисование». И кому? Человеку, который только этим и живет!.. Он бы еще приказал ему руки отрезать!
– Ну, не стоит так сгущать краски, юный Мехмет. Надеюсь, что у визиря Рашида хватит разума отменить свой суровый приказ… Быть может, я потолкую с ним… Не волнуйся за своего друга, мальчик. Занимайтесь усердно. Думаю, тогда сердце сурового визиря смягчится.
И Валид удалился. Мехмету показалось, что он бормочет себе под нос что-то о вечной борьбе отцов и детей. Но даже простых слов «я потолкую» хватило, чтобы вселить надежду в душу юноши.
– Хасан! Хасан! – закричал юноша, вбегая в комнату для занятий.
Тот поднял голову и печально посмотрел на друга.
– Ты слышал, Мехмет?! Он запретил мне рисовать!
– Я слышал, друг. Но, думаю, что скоро все-все поменяется! Я, прости меня, болтуна, рассказал об этом мудрецу Валиду! Он обещал потолковать с твоим отцом!