— Что он делал? — Садри настойчивым тоном повторил свой вопрос.
— Он стоял перед статуей…
— Перед какой статуей?
— Александра Македонского, — наконец выговорил Тревор.
— Майкл, — Рино повернулся к своему помощнику. — Теперь ты видишь, что я был прав? Мы имеем дело с психом.
Дженкинс кивнул в ответ.
— А вот и он, — Садри отошел от служащего музея и приблизится к скульптуре Александра.
Бенжамен молча наблюдал за ним, переводя взгляд с агента на его людей и обратно. Он конечно же вспомнил и о девушке, которая недавно также интересовалась странным парнем — поклонником великого завоевателя, но у него не было ни малейшего желания рассказывать об этом федеральному агенту.
В это время Садри продолжал рассматривать скульптуру.
— Довольно внушительно выглядит, — заметил он Майку, остановившемуся за его спиной. — Ты так не думаешь?
— Это же сам Александр, — почтительным тоном произнес его помощник.
В ответ Рино повернулся и одарил его презрительным взглядом.
— Еще один почитатель древности, — съязвил он.
— Извините, сэр, — Дженкинс опустил глаза.
Садри не ответил и снова повернулся к статуе.
— Скажите, Бенжамен, — снова заговорил он. — А этот молодой человек, что частенько сюда захаживал, не вел себя, мягко говоря, неадекватно?
— Что вы имеете ввиду? — переспросил служащий музея.
— Только то, что спросил, — Рино повернулся к нему. — Он не делал ничего странного? Например, не дотрагивался до скульптуры руками?
— Дотрагивался, — вздохнул Тревор. — Брал ее за руку.
— Даже так?! — довольным тоном протянул Садри.
— Сэр, — не выдержал Бенжамен. — В чем виноват этот бедняга? С виду он выглядел вполне безобидно…
— Этот бедняга, как вы его называете, сумасшедший и представляет опасность для общества!
Грозный тон федерального агента обезоружил служащего и он предпочел умолкнуть. Отвернувшись от него, Рино снова остановил свой взгляд на каменном лице Александра Великого. Затем он начал медленно осматривать прочие экспонаты в зале. Неожиданно он почувствовал, что похолодел. С одной из полок на Садри смотрел маленький потемневший от времени бюст. И вроде бы ничего странного не было в этом древнем изваянии, если бы не одно «но». Лицо человека, запечатленного в камне, было до невозможности знакомо федеральному агенту.
— Бенжамен, — он жестом подозвал сотрудника музея. — Кто это?
Тревор подошел к нему и посмотрел на указанный экспонат. Затем он перевел на Рино тревожный взгляд.
— Это Гефестион, — осторожно ответил он. — Наперсник великого Александра.
Садри показалось, что земля разверзлась у него под ногами, и теперь он падает в беспросветный мрак. С трудом совладав с дрожью, которая охватила все его тело, он судорожным движением достал из внутреннего кармана пиджака фотографию Гарри. Подняв ее на уровень бюста, Рино вновь и вновь сравнивал их напряженным взглядом.