- Зген всесильный! - покачал головой Алсек. - До чего странные слова! Этот человек был один? Он прилетел с востока и на восток улетел?
- Один, - кивнула Аманкайя. - Он наверняка из Вегмийи - Хурин Кеснек... А обратно он не полетел. Видели, как тонакоатль повернул на запад, к Икатлану. Вот я и спрашиваю, видел ли ты его.
- Не видел, - вздохнул жрец. - Боги! Вот это беда. Хурин Кеснек, воин Вегмийи, на крыльях тонакоатля - и безумен, как голодный умран. Что же почтеннейший Даакех не приказал страже удержать его? Наверное, в Чакоти вообще не знают, куда он пропал. Если и в Икатлане его не перехватят - как бы он не натворил дел...
Хифинхелф сочувственно хмыкнул.
- Джасскар Ханан Кесснек, говорят, очень ссуров ссо ссвоими людьми. Этому нессчасстному не жить. Хссс... Сскверный сслучай.
Повисло молчание - тень безумия словно накрыла всех ледяным крылом. "А будь почтеннейший Даакех не так благоразумен, из-за этого несчастного случилась бы резня..." - подумалось Алсеку, и он поёжился. Резать куманов ему доводилось, мертвяков он уничтожал с радостью, много огнистых червей, злобных небесных змей и песчаных крыс пало от его руки, но убивать разумных - совсем другое дело, и лучше, если ты не воин, в это не ввязываться.
Первым заговорил Шафкат.
- Грустно думать о судьбе этого воина, и всё-таки, уважаемые Ти-Нау, мне интересно было бы услышать о Кровавом Солнце. По вашим лицам я прочёл, что все вы знаете, о чём речь... Это очень известная легенда?
- А-а... Само собой, почтенный Шафкат, - спохватился Алсек. - Старая-старая легенда. Ею даже детей уже не напугаешь. Из тех времён, когда не было ни Эхекатлана, ни священной столицы, ни даже убежища Гвайны в северной пустыне. И великий город Чундэ ещё не был мёртвым... ещё до Применения - очень, очень давно. Зген, даритель жизни, был тогда в гневе на наших предков. Они - люди Коатлана - проявили к нему непочтение, и он наслал на них испепеляющего змея из недр Солнца. Имя ему было Тзангол, но называли его Кровавым Солнцем, - он пил кровь, как люди пьют воду, и радовался только ей. Он заставил всех убивать друг друга и сам залил Коатлан небесным огнём. Тогда коатекам пришлось уйти со своей земли. С тех пор мы, их слабые потомки, живём тут, меж трёх пустынь и одного гнилого болота.
- Внушительно, - задумчиво сказал Шафкат и потянулся за папирусным свитком. - Насколько древняя это легенда, уважаемый жрец? Можно предполагать, что во времена правления Гвайны Ханан Кеснека она рассказывалась так же?
- Её до Гвайны ещё рассказывали, - серьёзно ответил Хифинхелф. - Мои предки ещё были рабами у демонов и копали первые норы на берегу Ссимту, когда впервые это усслышшали.