Мои размышления по поводу социальных реформ были прерваны голосом саньясина, остановившегося предо мной.
– Господин, – сказал он, – вас зовет один святой.
– Кто он?
– Подойдите и посмотрите сами.
Не без колебания последовав этому лаконичному совету, я вскоре оказался около дерева, ветви которого укрывали гуру с небольшой группой учеников. Необычный с виду учитель, светлый, с темными, но яркими глазами, поднялся при моём приближении и обнял меня.
– Добро пожаловать, свамиджи, – нежно сказал он.
– Господин, – настойчиво возразил я, – я не свами.
– Те, которым я божественно указал даровать титул свами, никогда не отвергают его.
Святой обратился ко мне просто, но в словах его звучала глубокая уверенность истины, и я был тут же охвачен волной духовного блаженства. Улыбнувшись внезапному возвышению в древний монашеский орден, я склонился у стоп явно великой и ангельской сущности в образе человека, воздавшего мне такую честь.
Бабаджи – а это был именно он – жестом показал мне на место под деревом рядом с собой. Он был крепок и молод и походил на Лахири Махасая. Хотя я часто слышал о необычайном сходстве внешности двух учителей, оно не поразило меня. Бабаджи способен воспрепятствовать возникновению любой конкретной мысли в уме человека. Видимо, великий гуру хотел, чтобы я чувствовал себя непринужденно в его присутствии и не был одержим благоговейным страхом, узнав, кто он.
– Что ты думаешь о кумбха-мела?
– Я весьма разочарован увиденным, господин, – сказал я и поспешно добавил: – Пока не встретился с вами. Святые и эта суета как-то не подходят друг другу.
– Дитя моё, – сказал учитель, хотя на вид я был в два раза старше его, – за ошибки многих не осуждай всего. Всё на земле смешанной природы, как смесь сахара с песком. Будь как мудрый муравей, который отбирает лишь сахар, а песок оставляет нетронутым. Хотя многие садху, находящиеся здесь, ещё блуждают в иллюзии, тем не менее, мела благословлена немногими осознавшими Бога.
Ввиду своей собственной встречи с этим возвышенным учителем я охотно с ним согласился.
– Господин, – заметил я, – мне думалось о людях науки Запада, намного превосходящих разумом большинство из собравшихся здесь, они живут в далекой Европе и Америке, исповедуя разные веры и не ведая о подлинном значении такого мела, как теперешний. Это люди, которые могли бы извлечь огромную пользу из встреч с учителями Индии. Но, несмотря на высокие интеллектуальные достижения, многие представители Запада преданы неприкрытому материализму. А другие, знаменитые в науке и философии, не признают единую основу разных религий. Вера их служит непреодолимым барьером, грозящим отделить их от нас навсегда.